Забери мою роль

Время теперь тянулось. Антон еще утром сказал, что сегодня его не ждать и уехал в командировку, у него важная встреча в другом городе, и это хорошо. На его вопросы сейчас бы не смогла ответить, а они бы были. Даже Алёна заметила, что я слишком сосредоточена на своих мыслях. Впрочем, скорее всего это было заметно невооруженным глазом. Трясущиеся руки, падающие из них документы и на простые вопросы по работе я сейчас отвечала с большой задержкой.

В шесть я выходила из офиса. По-настоящему осенняя погода безапелляционно обозначала — бабье лето в прошлом. Плащ совсем не защищал от холодного ветра, но мои щёки пылали жаром, и эти порывы разбушевавшегося не на шутку природного явления были только к месту. Мысли путались, я не могла ухватить из этого потока хоть одну достойную, чтобы понять, как поступить. Новый порыв бунтующейся осени, и совершенно неожиданно пришло осознание.

Он просто надо мной издевается. Чертов психолог.

Решительно достала телефон и набрала Антона. Он долго не отвечал, а затем я услышала как включился автоответчик. Ладно. Позвонила отцу, он тоже трубку не брал, и я вновь почувствовала тревогу.

Глупости. Папа может быть просто занят. Да, он занят. Вот только чем? Если фирма по прежнему не функционирует, вопрос с судом не решен, а все дела он обговаривает со мной, но сегодня мы не беседовали… Почему мне раньше не пришло в голову ему позвонить? Я плохая дочь.

Глава 9.1 Настоящая сущность

Уже не раздумывая, бросилась в сторону остановки. Без конца набирала номер отца и, кажется, твердила вслух:

“Папа, папочка…”

Но ответом мне были длинные гудки, которые вскоре сменились на “абонент недоступен”.

К дому я подбегала на полусогнутых. Свет в окнах не горел, и я принялась тарабанить в дверь, стучалась и в равнодушные окна. Но тщетно. Тишина в ответ, и лишь вой ветра обозначал, что слуха я не лишена. Обошла дом и достала ключи от своей квартиры. С тех пор, как переехала к Антону, здесь так и не появлялась, и прихожая встретила меня равнодушием и пылью на тумбе у двери. Разулась, скинула плащ и прошла на кухню.

На стене часы, я досадно выругалась, стрелки показывали семь часов. Чертыхнулась. Снова это тянущее чувство надвигающейся бури. На встречу к Роберту я опоздала. В любом случае и не собиралась. Но где отец? Я позвонила лечащему врачу, но тот объяснил, что по пятницам у них нет процедур, а плановый приём назначен лишь на понедельник. Поблагодарив Давида Исаевича, я положила трубку. Дождусь отца здесь. Макаров снова не отвечал, и я начинала нервничать ещё и из-за этого.

Мне нужно было хоть с кем-то поговорить, а Антон всегда меня понимал. Он словно в душу заглядывал, и умело находил нужные слова. От того ли, что чувствовала себя ненужной долгое время, а может, Макаров просто хороший психолог, но благодаря его поддержке, я не сходила с ума в одиночестве. Всё ещё не понимала, как так произошло, что мы оказались вместе, но каждый раз, когда я об этом думала, он будто читая мои мысли, напоминал, почему я ему не отказала. Всё же внешне он был хорош. Но я так же и оставалась при мнении, что чересчур он заботился о своей внешности.

Я улыбнулась, вспоминая, как утром я чуть не опоздала на работу из-за его прихоти. Он напомнил, кто мой босс, и что я вполне могу позволить себе прийти попозже, однако мне не хотелось выделяться, и так по фирме ходили слухи о наших отношениях. Мы их не афишировали, нас обоих это устраивало.

Вернулась из воспоминаний я внезапно. Стоя прямо у окна, вдруг заметила со стороны въезда во двор свет от фар. С этой части не было видно, кто подъехал, но отчего-то я решила проверить, кто пожаловал. Убедившись, что из окон ничего не разглядеть, накинула на плечи плащ и сунув ноги в туфли выбежала на улицу. Тишина. Уже вовсю темнело, и, оглядываясь по сторонам, не находя ничего примечательного, я осторожно двинулась за угол дома. И лишь повернув, поняла, что звук мне не послышался. У самой стены, оперевшись на неё, стоял мой отец. Подбежав ближе, я охнула.

— Всё хорошо, Эль. Всё хорошо… — проговорил папа, пока я, застыв в ужасе, пыталась произнести хотя бы слово.

Хорошего было мало. Под глазом синяк, на другой щеке ссадина, отец держался за живот, и я видела, как ему больно. Безусловно вид был не настолько ужасен, как тогда, когда его первый раз избили, но то, что это сделали те же самые лица, я отчего-то не сомневалась. Слушать, что с ним всё в порядке я больше не стала и вызвала скорую.

— Ты меня больше не остановишь, папа! Левицкий ответит за то, что сделал!

— Он убьет меня, — устало и как-то слишком отстранёно произнёс отец. — И тебя, — добавил он. — Ты ничего не можешь против него, Эль. Ты ничего не сделаешь… Только хуже… На этот раз предложение куда серьезней. Я не мог на него согласиться, — отец не кричал на этот раз. Он смотрел сквозь меня и это пугало. Слишком спокойный тон для таких чудовищных фраз. И когда он закрыл глаза, сползая по стенке, я отчаянно закричала.