Забери мою роль

Теперь я лежала на спине перед ним, и пока он снимал рубашку, успела отдышаться. Взгляд хищника. Животное. Я дрожала. От страха или от чего-то ещё, но Роберт, казалось, этого не замечал. Платье так и осталось опущенным до талии, обнажая мою грудь и плечи. Левицкий без стеснения рассматривал меня, возвышаясь сверху, он словно намеренно растягивал время, мучая меня ожиданием неизбежного, я чувствовала физически его взгляд, и мне казалось, что сейчас абсолютно обнажена. Впрочем, до этого момента оставалось немного времени, и словно читая мои мысли, он вмиг оказался сверху, уткнулся в мои волосы и сделал глубокий вздох. Отстранился, осторожно убирая с лица волосы.

Я замерла, не ожидая подобного жеста, всё ещё со страхом воспринимая каждое его движение. А потом он принялся меня целовать, шею, плечи, спускался ниже и вновь поднимался к губам, жадно впиваясь каждым движением. И если совсем недавно мне казалось, что он медлит, то теперь я понимала — это чудовище уже не остановить. Чувствовала его желание и вопрос о том, что он нетрадиционной ориентации, отпал сам собой.

С опозданием поняла, что лежу совершенно без движения, зажмурившись, пока руки Роберта скользили по моем телу, и когда он, наконец, резким движением окончательно стянул с меня платье, я отпрянула от него, испуганно округлив глаза. Не надо было мне так делать. Левицкий вдруг поднялся и бросил в меня предмет гардероба, от которого сам же только что освободил.

— Убирайся, — прорычал он, а я вдруг поняла, что всё испортила.

— Роберт, — сорвалось с моих губ слишком хриплым голосом. — Пожалуйста…

— Я сказал — убирайся к чёрту! Даже со шлюхами приятнее, чем с тобой. Они хотя бы притворяются и вид делают, что я им не так уж неприятен. Но видеть, насколько ты этого не хочешь… — Левицкий замолчал и стиснул зубы, метнув в меня разъярённый взгляд. — Пошла вон!

Тянущее чувство внизу живота и тяжесть в груди от осознания собственной глупости. Страх и отчаяние в противовес презрительному взгляду.

Я нашла в себе силы подняться с кровати и теперь стояла прямо перед Робертом, осторожно сделала ещё один шаг, все ещё прижимая к груди платье. Это даже хуже, чем самое низкое унижение.

Что будет теперь с моим отцом? Что я наделала? Я должна что-то сказать. Исправить положение.

— Роберт, я хочу…

— Врёшь, мерзкая шлюха! Вы все одинаковые. Уходи. Продолжай ублажать своего начальника, он наверняка останется доволен, что твоя честь не пострадала.

Он схватил меня за плечи и вытолкал в коридор:

— Чтобы через пять минут тебя здесь не было. Договор аннулирован, и если я тебя здесь застану, то пеняй на себя. До конца я дело доведу, вот только тебе выгоды от этого не будет никакой, — сказал и хлопнул дверью спальни.

Я услышала, как он наливает что-то в бокал, по всей видимости, вино, ставит на стол и снова наливает жидкость, и ещё раз.

Вдруг поняв, что собрался сделать Роберт, если я сейчас же не уберусь — поспешила натянуть платье и, взяв с тумбы плащ и сумку, обулась, и что есть сил, бросилась прочь из номера.

Глава 10.2 Нехороший человек

Я бежала по ступенькам и, мне казалось, они никогда не закончатся. Совсем недавно я, напротив, поднималась по этой лестнице, отчаянно сжимала в руке телефон, со страхом заглядывала в сообщения, а обнаружив номер с нужной мне цифрой, мечтала, чтобы всё поскорее закончилось. Не знаю, как Роберт узнал мой телефон, но видно труда не составило. А сейчас я глотала обиду вперемешку с горечью от того, что чудовищный факт не состоялся. Я не испытывала облегчение, я боялась. Боялась, что завтра расплачусь за своё поведение в номере, и пострадает отец.

Уже брела по пустынной улице, не разбирая дороги, когда зазвонил телефон. Макаров.

Прости, Антон, мне сейчас не до тебя. Отклонила.

Потом долго сидела на ступеньках перехода неподалеку. Хорошо, что была уже ночь, и ничье место я не занимала. Скинула неудобные туфли и в сердцах откинула плащ. Сырой асфальт и осенний воздух должны были пробирать до дрожи, но я не чувствовала холода. Обхватила ноги руками и уткнулась головой в коленки. Я не смогла. Но хотела. И если бы Роберт не остановился, я бы сегодня провела с ним ночь. Он снова унизил меня. Сначала подобным предложением, потом тем, что сам же и отказался от меня.

Хотелось прямо сейчас испариться, исчезнуть с лица земли. Но я продолжала сидеть на тротуаре, поджав под себя ноги. С неба начали срываться холодные капли, и я, наконец, разревелась. Я размазывала слёзы по щекам, не разбирая, дождь это или мои эмоции, и повторяя про себя:

«Дура. Дура… Дура!»

Всё делаю не так. Только хуже. Прохожих, к счастью, не было, и я ревела до тех пор, пока слёз совершенно не осталось. Немного придя в себя, если это вообще было возможно, решила позвонить отцу. Я судорожно принялась рыться в сумке, дважды чертыхнувшись вслух. Где этот мобильный? Наконец, обнаружив его, открыла контакты, и уже выбрав из списка номер папы, остановилась. Ночь. Он скорее всего спит, и я его лишь напугаю своими действиями.