Заберите меня домой

– Мама, не беспокойся, мы с подружками часто навещаем Тому, говорит Ася, ласкаясь к женщине.

Она ни минуты не сидит спокойно: то бегает за братьями, то садится на скамейку, чтобы рассказать маме свои новости.

– Конечно, доченька, ты ведь старшая. Тамара совсем маленькая.

Кто ещё здесь за ней присмотрит? – кивает одобрительно она. – Как появится у меня возможность, я обязательно заберу вас, – обещает мама.

Воспитатели заранее предупреждают родителей, чтобы те не расстраивали детей. Родные уходят, а дети потом плачут в кроватках, вспоминая встречи. Мы с сестрой были в том возрасте, когда ребёнок нуждается в родительской ласке каждый день, и мама вытирает слёзы украдкой.

Я попала в детский дом в 1962 году, когда стала делать первые шаги. Приют находился на самой окраине Шымкента. Мама родила меня в двадцать пять лет. По счёту я была шестым ребёнком, двое старших детей умерли.

Отец, Умбетов Егизбек, казах, относился к старшему жузу, из рода Кара батыр. Был участником Великой Отечественной войны, награждён орденом Славы третьей степени, имел медали за боевые заслуги. До войны работал шахтёром, после войны, в 1946 году, устроился строителем в родном селе Шаян. А маму звали Шаштыкуль. Отец, высокий, стройный зеленоглазый красавец, повстречал её в ауле, который назывался тогда Китаевка, Южно-Казахстанской области, где и поныне проживает род Карагай Шокай. Маме шёл шестнадцатый год. Весёлая, острая на язык, она сразу пришлась ему по душе своей жизнерадостностью. Думаю, моя мама была счастлива в браке.

По воспоминаниям соседей, ей завидовали все девушки папиного аула. «И чего он в ней нашёл? Маленькая ростом, как пуговка, – удивлялись они. – У нас что, красавиц своих нет?» Вскоре из-за болезни отца не станет. Он не узнает о родившемся сыне. Потеряв единственного кормильца, наша семья будет умирать от голода. И чтобы прокормить четверых детей, беременная пятым ребёнком, мама устроится работать на тридцать рублей в больницу санитаркой. Уходя на работу, она оставляла младших детей на старшую семилетнюю дочь. Беда не приходит одна – от голода заболеют туберкулёзом старшая сестра и брат. Родственники, видя положение семьи, решат отдать нас, младших девочек, в детский дом, оставив старшую сестру и двоих братьев дома.

Казахские семьи в тяжёлые времена часто так поступали: чтобы сохранить род, мальчиков оставляли, а девочек отдавали на воспитание в чужие семьи или детские дома. У всех моих сестёр и братьев были казахские имена, а вот мне отец дал имя Тамара. Будучи уже взрослой, я часто спрашивала маму, почему у меня не казахское имя.

Она говорила, что это имя врача, которая принимала у неё роды во время моего рождения, а иногда рассказывала, как отца на войне в 1945 году ранили, и его спасла женщина, не то немка, не то полька, а может, и украинка. У мамы было три класса образования, и она часто путала национальности. Но об этом я узнаю позже, через много лет.

…Ася обнимает маму и спрашивает:

– Мам, когда ты заберёшь нас? Я столько уже всего умею и знаю!

Заметив порванные сандалии на ногах сестры, мама говорит:

– Доченька, в следующий раз я привезу тебе новую обувь.

– Мама, ты лучше забери нас, не трать деньги, они нам еще пригодятся, – поучает она и ласкаясь, Ася вновь и вновь напоминает о своей просьбе.

Я сижу у мамы на коленях и не могу сдвинуться с места – моя привычная храбрость куда-то исчезла. Очень хочется гостинцев. Я смотрю на конфеты, что лежат под булочкой. Мама замечает, вытаскивает булочку из кулька, и сует мне её в руки. Есть мне не хочется, но я робею и не могу произнести ни слова.

Потом я ем булочку, и мама плачет, снова обнимает и целует, что-то на мне поправляет словно хочет запомнить свою маленькую дочь. Она о чем-то всё спрашивает, заглядывая в лицо, а я жую и молча гляжу в пол.

Приезд родителей для детдомовских детей всегда целое событие, эти моменты они запоминают на всю жизнь.

Сегодня я ощущаю себя маленьким ребёнком и нахожусь в центре внимания и любви. Непривычное это чувство. Я никак не могу избавиться от своей робости и терпеливо переношу игры братьев. Они по очереди носят меня на руках, целуют и обнимают, умиляясь своей сестренкой, и любой каприз мой выполняется. Но я не помню этих мальчишек и все дуюсь и дуюсь, не понимая, что теперь не скоро их увижу.

Никогда не думала, что одному ребёнку можно уделять столько внимания.

В детском доме дети быстро взрослеют. Им нельзя оставаться долго малышами: здесь некому любить, лелеять, оберегать. На тридцать малышей один воспитатель и няня. Бывает, понравится воспитательнице малыш – и она его балует, приносит конфеты, берет на руки.