Забирая ее

— Алан единственный, кому я могу доверить тебя. Поэтому, да, ему не повезло быть курочкой наседкой, — на последних словах он срывается на смех.

Черт, это ведь надо так обидеть его! Теперь же скажет Алану как я его зову! Уверенна, что скажет!

— Может, поедем погуляем по набережной? Зу, сколько можно тут сидеть погода то какая…

Заур смотрит на часы, хмурится.

— Часик у меня есть.

В груди все сжимается от досады.

— Часик? А куда это ты намылился на ночь глядя?

Он поднимает на меня смеющийся взгляд, выгибает бровь.

— С каких это пор ты стала меня ревновать?

П-фф.

— Это не ревность. Это негодование. Ночью нужно быть дома. Ночь для сна, Заур…

Он кладет свою ладонь на мою руку, смотрит мне в глаза так проникновенно, что я забываю, что хотела сказать.

— С тех пор как ты ушла, я не могу спать ночью, Сами. Только днем, часа три — не больше…

Его голос звучит хрипло, и вроде говорит это с улыбкой, а меня совесть сжирает. Знаю ведь, что не врет. Так ведь и есть на самом деле. Зу сам себя съедает, уничтожает. И знать, что виной всему этому — я. Больно. Очень даже больно.

Накрываю под столом свой живот. Наш малыш там. Маленькая крошечкая точка, еще совсем незаметный для всего мира. И мне так хочется сказать ему это прямо сейчас! Отбросить в сторону все сомнения, и произнести эти слова вслух!

— Мне нужно в туалет. А ты попроси счет и доедай пирожное. Набережная так набережная, — улыбается он.

— Зу, я хочу тебе сказать что-то…

Он поднимается из-за стола.

— В машине скажешь, здесь много свидетелей. — подмигнув, отправляется в сторону коридора.

А у меня в груди под сто сорок. Опускаю глаза на тарелку с шоколадным фонданом. И понимаю, что не лезет. Я на самом деле сегодня съела за троих. Впервые за эту неделю у меня появился аппетит. Я уминала все, что приносил официант. А приносил он много…

— Потанцуем? — раздается мужской голос над головой. Удивленная, поднимаю глаза.

Рядом со мной стоит мужчина, лет тридцати пяти на вид. Его черные волосы зачесаны назад, а его серые глаза ни на секунду не отрываются от моих.

— Простите, но я не танцую, — улыбаюсь виновато, возвращая взгляд к тарелке.

Внезапно его пальцы смыкаются на моем запястье. Он дергает меня так резко, что я не успеваю понять, как оказываюсь в его руках.

Незнакомец сжимает мое тело, не давая отстраниться и на сантиметр. Он такой огромный, и такой страшный. И этот блеск в его глазах не предвещает ничего хорошего.

— Я не спрашивал тебя. Я сказал. Потанцуем.

Глава 25

Мне страшно. И я не знаю, что делать, поэтому позволяю ему вывести себя на танцпол. Я пытаюсь оттолкнуть незнакомца, но он быстро пресекает мои попытки.

— Еще раз рыпнешься, грохну тебя прямо здесь, — с улыбкой, кружа в танце.

Страх разливается по венам. Я бросаю взгляд поверх его плеча, и вижу выходящего из коридора Заура. Он смотрит на столик, и когда видит его пустым, его взгляд напряжено сканирует пространство зала.

Зу видит нас. В моих испуганных глазах собираются слезы, и это действует на него триггером. Его лицо остается спокойным, но я замечаю то, как напрягаются скулы, каким холодным становится взгляд. И я вдруг перестаю боятся этого человека.

Рука Зу ложится на мою, вынуждая нас остановиться.

— Сами, детка, иди сюда, — его голос тихий, вибрирующий от напряжения. От его звучания по коже пробегает озноб.

Незнакомец поднимает глаза на Заура, а когда их взгляды встречаются, он тут же выпускает меня.

Его сильные руки крепко обнимают меня. А я жмусь к Зауру сама, наконец-то чувствуя себя в безопасности.

— Ты трогал мою женщину, — рычит Заур.

Мужчина поднимает на него глаза, и несмотря на то, что Зу на две головы выше его и намного шире, в его глазах нет и капли страха. Губы незнакомца кривит омерзительная улыбка.

— Не будь ты таким нервным, Заур. Такой молодой, а уже как параноик, — произносит со смехом. А потом переводит взгляд на меня. — Мы просто станцевали. Разве есть в этом что-то запрещенное?

Ладонь Заура сжимает мою. Он пытается меня успокоить. Показать, что я не одна. Что он рядом.

— Все, что касается меня — для тебя запрещенное, Закромский. Тем более, девушка не хотела танцевать с тобой. Или у тебя так всегда? По своей воле не идут?

Я вижу, как в его глазах вспыхивает злость. Но он также как и Заур сохраняет видимое спокойствие.

— А ты трогал моего человека, Заур. Алексей был моим лучшим бойцом. Где он?

— Там же, где скоро окажешься ты, мой друг — улыбается Зу.

Мне не по себе от их разговора, от собеседника Заура. Но я понимаю, что сейчас мы подвержены опасности. По периметру зала расставлены вооруженные люди. И стоит их хозяину отдать команду, они убьют нас, не моргнув и глазом.

— Не люблю ходить вокруг да около. Перейду сразу к делу, — произносит Закромский, слегка склонив голову вбок.

— Ты отменяешь сделку с Рахимом. Этот город — моя территория. И оружием здесь занимаюсь только я, Заур.

Зу напрягается. Его пальцы сильней впиваются в мою кожу.

— Влад, ты собираешься говорить об этом здесь? При всех?

Мужчина оборачивается. На его губах наглая ухмылка.

— А ты думаешь, хоть один из этих долб**бов додумается настучать на нас?