Забить гол

Рентгеновский кабинет был темным и маленьким. Техником была миниатюрная девушка, которая говорила на ломаном английском и пахла розами. Она заставила меня подставить запястье под рентгеновский аппарат, и когда поправила его, ее темные глаза посмотрели на меня с жалостью.

— Больно?

Я знала, что они должны были получить правильный угол, чтобы увидеть полную картину повреждения.

— Немного, но я в порядке, — солгала я сквозь стиснутые зубы.

Кинсли и Бекка ждали вместе со мной в кабинете врача, пока рентгенолог осматривал снимок. Первые несколько минут мы сидели в тишине, слишком взволнованные, чтобы вести светскую беседу.

— Твоя мама звонила без остановки. Ты хочешь ей перезвонить? — спросила Кинсли, держа в руке мой телефон.

Я покачала головой, не сводя глаз со стены за столом врача. Это было то место, где должен висеть диплом, но кабинет был временным, и доктор вернется в Соединенные Штаты после окончания Олимпийских игр. Нет необходимости в дипломе.

— Все будет хорошо, — сказала Бекка.

Я проигнорировала ее. Если у меня сломано запястье, то все кончено. Олимпиада, Рио, футбол — все это. Я была хороша, но, если не была в форме, меня можно было заменить. Это было так просто.

Через несколько минут доктор постучал в дверь и вошел в кабинет.

— Энди, у нас есть хорошие и плохие новости, — сказал он, обойдя вокруг стола и бросив передо мной мой рентген. Он сразу перешел к делу, никаких любезностей или рукопожатий, я это ценила.

— Твое запястье не сломано.

Кинсли, Бекка и я испустили коллективный вздох, как будто это было поставлено заранее.

— Тем не менее ты все еще не можешь играть. Ты растянула несколько связок, и еще больше усугубила существующее воспаление своих мышц и сухожилий. Единственное, что ты можешь сделать, и то, что уже должна была, это прикладывать лед, отдыхать и, в конце концов…

Я покачала головой, полная решимости.

— А что будет, если я сыграю?

— Энди, — прошипела мой тренер.

Я даже не заметила, как она прокралась за доктором.

— Ты увидишь деградацию мягких тканей и прогрессирование тендинита, возможно, до хронического состояния. Мы говорим сейчас о «в лучшем случае». Проблема в том, что без надлежащей гибкости и естественного диапазона движений любое изменение давления влияет на костную структуру. Ты рискуешь катастрофическим переломом, операцией и трудным восстановлением. Поэтому я рекомендую взять, по крайней мере, шесть недель отпуска, отдыха и физиотерапии, после чего мы проведем повторный осмотр.

Я встала и покачала головой.

— Нет.

Он отшатнулся, как будто я его ударила.

— Энди, мы должны сделать то, что будет лучше для тебя в будущем.

— Я не поеду домой. Я остаюсь и сыграю последние две игры.

— Нет, это не так, — поправила мой тренер тоном, не оставлявшим места для переговоров. — Извини, Энди, но тебе нужно время, чтобы принять эту информацию.

Я резко повернулась к ней лицом. Она скрестила руки на груди. Ее белые волосы были стянуты в конский хвост, который выглядел достаточно тугим, чтобы перекрыть кровообращение. Она внушала мне страх с первого дня тренировочного лагеря, но я научилась читать её. Эти скрещенные руки, суровый взгляд — все это было притворством.

— Ты молода, и это твоя первая Олимпиада. Если мы сейчас не будем рисковать, у тебя будет еще много чего впереди. Ты сможешь остаться в Рио со всей командой и начать физиотерапию на запястье. Если все пойдет хорошо, ты будешь готова к Чемпионату мира, а со временем и к следующей Олимпиаде.

Нет, нет, нет.

— Нет, тренер, я смогу играть, — возразила я, поворачиваясь и поднимая запястье в качестве доказательства. Не было ни содрогания, ни вздоха боли. — Я в порядке.

Она раздраженно покачала головой.

— Не дави на меня, Энди, или я отправлю тебя домой.

— Оставьте меня на воротах.

— Не мешало бы держать ее на скамейке, — сказала Кинсли. Она была любимым игроком тренера. Если кто и мог убедить ее пойти на компромисс, так это она. — Пусть она сидит в стороне во время игр. Это лучше, чем ничего.

— Я согласна, — поддержала Бекка.

Тренер взглянула на доктора, потом снова на меня. Ее голова опустилась, и мое сердце упало в груди, прежде чем она ответила.

— Я подумаю над этим.

Глава 26

Энди

— Воу-воу-воу! — Кинсли потянулась за бутылкой водки, прежде чем я смогла её схватить и сделать ещё один глоток. — Полегче, Энди.

Я позволила Кинсли забрать бутылку — она не имела значения. На журнальном столике стояло ещё четыре. Я заставила Бекку и Кинсли принести их мне, когда они возвращались домой из кабинета врача. У ликера был ужасный вкус, но он помог заглушить боль в запястье и агонию в моём сердце.

— Знаете что? Я не напивалась уже несколько месяцев! Вечеринки? Социальная жизнь? НИЧЕГО.

Кинсли наклонилась и поправила пакет со льдом на моем запястье.

— Я пожертвовала всем, чтобы быть здесь, и тренер Декер думает, что сможет отправить меня домой?! К черту.

Бекка встала перед нами, пытаясь придумать план, как вернуть меня в игру.

— Она не отправит тебя домой, она просто пытается тебя успокоить.