Заблудиться в страшной сказке

Алехин это понимал и смотрел на меня сквозь зеленоватую воду расширенными глазами. Эх, капитан, капитан! Скоро ты вернешься к своей Насте, и вы будете жить долго и счастливо… Я выждала еще тридцать секунд – Дрюня уже перестал дергаться, и только тогда выволокла его на поверхность. Андрей закашлялся, хватая воздух ртом.

Уровень воды начал быстро понижаться – это означало, что в нашей пуленепробиваемой клетке появилась трещина.

– Свобода, Женька! – заорал Алехин, подскочил ко мне и подхватил на руки. Я далеко не Дюймовочка, поэтому капитан меня почти сразу уронил, но я все-таки успела его поцеловать. Один раз. Чисто по-братски. А потом мы принялись наперебой долбить в стену рукоятками пистолетов, и стеклянная стена все-таки обрушилась под нашими ударами.

– Назад, к лифту! – завопил счастливый Дрюня и первым припустил в обратный путь. Я не стала ловить парня на еще одной лжи – он ведь сказал, что вернуться этим путем не получится. Теперь это неважно.

Все перегородки волшебным образом были открыты – мы не встретили ни единого препятствия на своем пути.

Через виварий мы пробежали, зажав носы, – пламя добралось сюда и испепелило всех зараженных животных прямо в их клетках. Я старалась не смотреть по сторонам, хотя для бедных зверей это был лучший выход.

Горюнов и Умников тоже оказались живы – на это я даже не рассчитывала. Они спрятались в металлической кишке коридора, и огонь туда не добрался. Кстати, эта мудрая мысль пришла в голову стажера Умникова, так что в итоге он все-таки оказался полезным.

А вот Комарову повезло меньше – его обугленный труп мы нашли почти у лифта. Рядом с ним лежала Лидочка – кольцо на пальце не пострадало, алмаз такая прочная штука – ничто его не берет.

Ольга сильно пострадала, но была жива. Ее рыжие волосы сгорели, но сама она уцелела. Миледи находилась в другом помещении – возможно, Комаров решил бросить свою недалекую супругу и сменить ее на молодую лаборантку. Да и кольцо Лидии, вероятно, было именно его подарком.

Судьба тех, кто еще оставался в лаборатории, была незавидной – из глубины лабиринта все еще доносились отдаленные взрывы – видимо, там был запас баллонов с кислородом.

А вот Валера ждал нас у лифта. Парень был одет в полный костюм защиты – даже щиток, как у сварщика, был на месте. Так что мы узнали его, только когда он подал голос.

– Это я отключил защиту! – гордо сообщил парень. – Вы не забудете сказать об этом на дознании?

Мы поднялись на лифте, причем Валера напрочь отказался снимать свой костюм.

– А вдруг вы успели хватануть вирус? – простодушно пояснил парень.

После всего, что мы пережили, думать об этом не было сил.

Поэтому мы выбрались из помещения заводика и повалились прямо на землю. Дрюня помог мне уложить поудобнее Ольгу, которая была без сознания.

Наверху уже наступила ночь. С ясного летнего неба глядели крупные звезды.

Лежа на земле, Алехин вызывал подкрепление.

– Константин! Эй, брат! – позвала я негромко, глядя на звезды. – Если ты меня слышишь, то знай – я за тебя отомстила!

Эпилог

Забрать тетю из больницы я все-таки не успела. Всем нам пришлось провести сутки под бдительным оком Амбарцума Аветисовича Меликсетяна – до тех пор, пока не выяснилось, что мы здоровы.

После чего некоторые из нас отправились за решетку, один человек – я имею в виду Ольгу – в больницу, а мы с Алехиным вышли на свободу. Конечно, нас тут же приняли под белы руки, и еще несколько часов допрашивали – не знаю, как Алехина, а меня только что лазером не просвечивали. Я чистосердечно изложила правдивую версию произошедшего, умолчав о некоторых несущественных обстоятельствах. Так что мы с Алехиным получились герои. Ольга еще в больнице начала давать показания – она была в курсе всех дел своего мужа и даже ездила вместе с ним в Эмираты для переговоров с террористами. Поэтому на основе полученной от Миледи информации спецслужбы всего мира начали совместную операцию под кодовым названием «Зоопарк». Все, теперь «Белым барсам» конец, они больше никому не причинят вреда…

Когда я своим ключом открыла дверь квартиры, тетя бросилась мне на шею. Разумеется, ей уже сообщили, что я жива.

Следующие несколько дней я приходила в себя и рассказывала Миле о том, что случилось.

Мы решили не звонить пока настоящему Константину Охотникову в Канаду, а отложить восстановление родственных связей до лучших времен.

Спустя десять дней после взрыва в лаборатории я сидела в театре. На сцене Лоэнгрин как раз заканчивал свою знаменитую арию. Я сжала челюсти, чтобы мой зевок остался незамеченным для окружающих. Ну что ж, Охотникова, пришло время платить по счетам. Теперь я буду вести себя по-другому – стану уделять Миле достаточно внимания. Вот уже начала новую жизнь – сопровождаю тетю в оперу… По одну сторону от меня сидит подружка тети Элиза Францевна, а по другую – абсолютно счастливая Мила. Ради этого стоит помучиться пару часов. В любом случае, это лучше, чем подземная лаборатория….

Вдруг я обнаружила, что тетя смотрит на меня и хочет что-то сказать. Я наклонилась к ней. Мила улыбнулась и прошептала: