Заблудившийся во сне

Это не просто – решиться на такое развитие, когда знаешь, что за тобою наблюдают во все глаза. В Пространстве Сна нет запретных тем, и когда возвращаешься в собственное прошлое, то как бы выставляешь на всеобщее обозрение не только те эпизоды своей жизни, которыми если не гордишься, то хотя бы не стыдишься их, но и те, о которых с великим удовольствием забыл бы – а может быть, и на самом деле забыл. Но в Пространстве Сна все они остались и существуют сейчас и вечно. Идти на такое самораскрытие может только человек, чья совесть чиста, – или любитель играть по крупной, если ставка действительно велика.

Борич выбрал этот путь – и сразу же оказался в собственном прошлом десятилетней – по нашему времени – давности.

Я, да и не я один, понимал, почему он двинулся этим путем. В его прошлом был непродолжительный период, когда и он, и тот человек, розысками которого мы занялись, находились в одно и то же время в одном и том же месте. Они не знали друг друга, не встретились тогда, не познакомились и оставались незнакомыми и по сей день. Однако, оказавшись в том временном пласте, позволяя естественному времени унести себя в то самое место, Борич наверняка намеревался встретить там Груздя и, применяя несложные (для нас) приемы, следовать после этого уже в канале Груздя, не упуская его из виду до самого конца – то есть до сегодняшнего дня. Учитывая возможность влияния на течение каждого локального времени в ПС, Борич – если бы ему удалось выполнить свой замысел, – открывая субхронические туннели, а также используя встречные движения разных миниконов, перемещаясь в точках пересечения из одного в другой, мог вместе с Груздем (и не подозревавшим о том, что его используют в качестве направляющего и в то же время ведут по кратчайшему времени) в то мгновение, которое здесь, в ПМ, будет для нас реальным настоящим, в Пространстве Сна оказаться в том же самом микроконе, что и объект наблюдения, – и смог бы содействовать скорейшему возвращению этого самого объекта в Производный Мир. Конечно, это, строго говоря, являлось не его задачей, а моей; но уж очень хотелось, наверное, Боричу доказать, что он еще в полной форме и способен выполнять задания высшей категории трудности, что же касается меня, то мне он отводил ту роль страхующего ассистента, которая первоначально предназначалась ему самому. Ну что же: я прекрасно понимал его и даже не стал обижаться. А для остальных Борич, сумей он выполнить задуманное, оказался бы победителем, которых, как известно, не судят.

Для того, чтобы оказаться в нужной точке прошлого в наилучшей форме и готовности к мгновенным действиям, Борич решил приближаться к ней постепенно. Поэтому и отступил на десяток лет.

* * *

Это было разумно. Но в данном случае оказалось ошибкой.

Здесь уже произносилось слово «Память». Она часто помогает нам, но бывает, что и подводит. Так получилось и сейчас, хотя обнаружилось это не сразу.

Поначалу все шло благополучно. И быстротечные эпизоды, возникавшие перед нашими глазами, свидетельствовали о том, что Борич реализует свой план успешно и никто вроде бы даже не пытается хоть как-то помешать ему.

Эпизоды протекали очень быстро потому, что, как уже говорилось, мы, остающиеся здесь, не можем видеть всех процессов, протекающих в ПС. И каждый, допустим, месяц, реализующийся в ПС, для нас тут укладывается в секунду, а то и меньше. Технически мы можем получить такое изображение, но даже поступи мы так – мы все равно оказались бы не в состоянии воспринять его. Человеческий мозг – тяжелая, инерционная плоть – не может работать с такой быстротой. Поэтому все, что считывают с канала связи наши устройства, передается в институтскую Великую Извилину (не путать с Большой!). Она, повинуясь программе и совершая черт знает сколько операций в секунду, находит наиболее интересные для нас эпизоды и замедляет их показ до такой степени, при которой мы уже способны различать и понимать. Конечно, и эта скорость достаточно велика, но все же представление о происходящем у нас возникает. А при желании время от времени мы можем и замедлить показ до нормального темпа, чтобы вглядеться во что-то внимательнее, и даже остановить. Однако делаем это редко: при этом приходится жертвовать другими событиями, для которых просто не остается времени. Разумеется, можно посмотреть запись потом, когда все уже закончится. Но тогда можно только видеть – но не влиять. А в ходе событий могло понадобиться именно наше воздействие на них – если оно окажется возможным.

А у Борича, как было уже сказано, сперва все шло благополучно.