Заблудившийся во сне

Да, есть над чем поразмыслить.

Что же мне: прямо потребовать доказательств? Наивно: какие в таком деле могут быть доказательства? В Пространстве Сна может быть создано все, что угодно. Тут можно только верить — или не верить. А не попробовать ли мне вторую возможность: отвечать на хитрость — хитростью, на маневр — своим маневром…

Если, конечно, хватит моей хитрости. Если Дремин — и в самом деле тот, за кого себя выдает или кем хочет казаться, то мне придется состязаться с одним из самых известных хитрецов Земли.

Если хватит… Но, как сказано, кто не курит и не пьет — тот не выпьет и шампанского.

А также: хорошо смеется тот, кто стреляет последним.

УБЕЖДЕНИЕ

Все эти размышления заняли у меня всего несколько секунд: в Пространстве Сна привыкаешь думать быстро — и можешь делать это, поскольку тяжелое вещество больших полушарий мозга в этом процессе не участвует.

— Итак, я вижу, что вы хорошо подумали над моим ответом на ваш вопрос, — проговорил Дремин, позволяя мне заметить, что конструкция фразы была и на самом деле свойственной ему. — В таком случае (он прижмурился) вы, может быть, позволите мне продолжить?

Я лишь безмолвно кивнул.

— Очень благодарен вам за разрешение, — сказал он, и в голосе явственно прозвучала ирония. — Я действительно собираюсь продолжить и рассказать вам о второй причине, которая побудила меня пригласить вас на этот ужин.

Я непроизвольно бросил взгляд на пустой стол. Дремин заметил это и усмехнулся:

— Вы совершенно правы: ужина как такового нет. Но это дело поправимое, и я вам обещаю, товарищ Остров, что ужин будет — а я никогда не нарушаю своих обещаний. Хотя лично я — в моей нынешней сущности — предпочитаю плотно завтракать, а ужинать весьма легко. Но прежде я хотел бы закончить наши деловые разговоры. Если вы, конечно, не возражаете.

Его усмешливая вежливость начинала уже раздражать меня. Но я попытался сохранить на лице выражение спокойного внимания.

— Итак, вторая причина. Вы, возможно, слышали известное некогда выражение: кадры решают все.

— Слышал.

— Приятно. Кадры — это люди, товарищ Остров. Люди, на которых руководитель может возлагать серьезные задачи и быть уверенным, что они эти задачи выполнят. Искусство руководителя, товарищ Остров, и заключается в том, чтобы подбирать нужных людей и расставлять их на нужные места. После этого ему остается лишь проверять качество исполнения. И если кто-то лишь казался нужным, а на деле проявил себя бесполезным — следовательно, вредным, — решать возникающую при этом проблему самым простым и радикальным образом. Вы понимаете, надеюсь?

— Понимаю.

Он кашлянул, снова прошелся по комнате, искоса глянул на меня.

— Что касается товарища Дремина, то думаю, что могу назвать себя умелым руководителем. Кажется, о том же говорит и история, не так ли?

— Совершенно верно, — ответил я, хотя еще за мгновение до этого вовсе не собирался отвечать. Похоже, странное обаяние этого человека действовало на меня помимо моего желания.

— Спасибо. Итак, занимаясь этой постоянной и необходимой работой — подбором и расстановкой кадров, — я собрал необходимые сведения и о вас. Нет, конечно, я не делал этого сам; у меня и тут есть необходимое количество квалифицированных сотрудников. Вы ведь знаете, товарищ Остров: те люди, с которыми мы работали там, продолжают работать с нами и в этих краях — если, разумеется, мы по-прежнему оказываем им доверие. Вы понимаете меня?

Я кивнул — раз и другой.

— Таким образом, у нас здесь создаются прекрасные условия для работы. И не возникало бы никаких проблем, если бы не одно обстоятельство. Не стану скрывать: обстоятельство неприятное, очень важное и нас крайне заботящее.

Он помолчал секунду, пристально глядя на меня. Мне почудилось, что я ощущаю физическую тяжесть этого взгляда, так что я даже поерзал на стуле, чтобы прогнать неприятное ощущение.

— Обстоятельство заключается вот в чем: все то, чего нам удается здесь добиться и что могло бы привести к самым плодотворным результатам в Производном Мире, не имеет туда выхода. К сожалению, отбор эпизодов из мозаики на реализацию нами не контролируется. Мы не в состоянии получить к нему доступ. А без реализации в ПМ все наши труды пропадают зря. Получается, что мы занимаемся работой ради работы — что является столь же бессмысленным и противоестественным, как, скажем, искусство ради искусства; в свое время существовало такое порочное, антимарксистское понятие. Или, может быть, вы не согласны? Как вы лично относитесь к лозунгу «Искусство ради искусства»?

Я помотал головой, чтобы дать понять, что — крайне отрицательно. Хотя, правду говоря, никогда об этом и не думал: искусство находилось вне круга моих проблем. Я считал, что в мире его накопилось так много, что всякий может найти что-нибудь по своему вкусу; этого, по-моему, было совершенно достаточно.