Заблудившийся во сне

Еще минут десять мы с ним уточняли меню. За все это время никто к нам не подходил, и вообще огромный зал со множеством столиков был совершенно пуст, как будто создали его специально для того, чтобы я мог спокойно поужинать. Впрочем — все происходило в Пространстве Сна…

— Очень хорошо, — сказал Дремин, когда мы с мэтром наконец договорились и служитель гастрономического культа бесшумно умчался. — А теперь, я думаю, у нас есть несколько минут. Этого хватит для того, чтобы закончить деловой разговор, начатый (тут он в очередной раз усмехнулся) в несколько иной обстановке, не правда ли?

— Я вас слушаю, — ответил я.

— У вас есть возражения? Или хотя бы сомнения?

Вопрос этот был задан таким тоном, что я поспешил заверить:

— Нет. Ни малейших.

— Очень хорошо. Вот видите, как быстро нам удалось договориться. Как раз и ужин подают…

И в самом деле, по залу уже скользила целая вереница официантов в белых фраках. Каждый из них в поднятой руке нес на белом металлическом подносе какое-то одно блюдо. Лишь замыкавший процессию бесшумно катил тележку с винами.

Вскоре на столике оказалось все, что я успел пожелать, и еще многое другое, какие-то яства, чьи названия и состав были мне совершенно незнакомы — Хозяин лишь негромко произносил их. Я развернул салфетку, бросил ее на колени и начал соображать — какой вилкой и каким ножом сейчас воспользоваться: их тут оказался целый арсенал.

Правда, как раз об этикете мне сейчас следовало думать меньше всего. Есть, конечно, очень хотелось, но ведь это всего лишь игра чувств. А вот то, что я чрезмерно засиделся тут — это факт. И что может последовать за столь обильным ужином, вовсе не было известно. Может быть, Дремин приставит ко мне конвоиров, чтобы они сопровождали меня во всех предстоящих поисках и действиях? Но в них я, с моей точки зрения, совершенно не нуждался. А кроме того — надо было работать, искать свидетелей, теперь, пожалуй, мне потребуется шофер Груздя Минаев. А сидя здесь, я его никогда не обнаружу и ничего от него не услышу…

В Пространстве Сна формулы можно произносить и беззвучно, важно при этом не звучание, а напряжение духа и четкое представление желаемого результата. И я, на мгновения застыв с вилкой в приподнятой руке, начал, стараясь не шевелить губами, выражать формулу. Вовсе не ту, конечно, которую сообщил мне Дремин. Сейчас его помощь мне совершенно не требовалась, наоборот. То, что я мысленно выговаривал, было формулой экстремального переброса в другой, расположенный ниже слой.

— Советую начать с омара, — проронил Дремин доброжелательно. — Возьмите вот этот крючок…

— Благодарю вас…

Я протянул руку. Одновременно Дремин перегнулся через стол, приблизив лицо ко мне. Глаза его расширились. Странно засветились. Мне стало жарко. Я хотел убрать руку — она не повиновалась. Я был словно парализован. В ушах зазвенело. Стены и потолок зала стремительно удалялись в разные стороны. Человек передо мною рос, превращаясь в исполина. Рядом с ним откуда-то возник другой. То была женщина. Я успел узнать ее. Китаянка из давешнего приключения. Но — показалось мне — не только я, но и Дремин был растерян. Похоже, это не входило в его программу. Должно быть, кто-то третий неожиданно вмешался в нашу игру — третий, видевший карты обоих игроков… Да так оно, по сути дела, и было: формулы произносишь не в пустоту, у них есть, надо полагать, конкретный адрес — и вот оттуда последовал ответ…

Я хотел улыбнуться женщине. Но не смог. Мир отошел от меня. Кажется, я терял сознание. Это лишь подтверждало, что мне предстоит переход в другой континуум. Но если…

Туман, мгла, густые клочья тумана заполняют странно расширяющуюся грудь…

«Минаев, — продолжал я думать, исчезая отовсюду. — Мне нужен Минаев… Нужна информация по Груздю, кто бы и как бы ни морочил мне голову».

ПРОВОДНИК