Заблудившийся всадник

— Я бы хотела резать лягушек, заниматься физиологией… как Базаров, — мечтательно протянула Анна Аполлоновна. — Но папа́, этот ужасный человек, и слышать не хочет ни о чем подобном. Он даже короткую стрижку мне запретил.

— Такие чудесные волосы… — с ужасом в голосе начал Овцын. — Ваш родитель явил истинную мудрость.

— Вот именно, — поддакнул Ильин.

— За укрощение волоса анафема на богохульника, — резюмировал Ивашка. — Не токмо девице и бабе о том думать зазорно, но и мужу грех великий. На плате образ Спасителя нерукотворный запечатлелся — с брадой, с усами. Неужто лепоту сию рабам божиим дозволено брить?! Тако в латинах богопротивных творят, зане в сеть диавольскую уловлены.

Забрезжил еще один диспут, и филолог решил подавить самую возможность его в зародыше. Быстро сказал:

— Иван Анисимович, вы бы лучше про то, как в подвал церковный попали…

— По никониан проискам ся в подземелие вверг. От отцев Выгорецкой пустыни учительное послание на Москву, в вере крепким, вез. Да настигли в Никольском Погосте государевы люди, некуда бежать было. Шепнул тогда верный человек, у коего на ночлег стал: под церковью попытай счастья укрыться, авось-де крестом святым да крестным знамением от нечистой силы оборонишься. А стрельцы, бог даст, в подвал тот не сунутся… Вот и угодил бесам в лапы…

— Ну нет, это вовсе не бесы, — миролюбиво произнес Ильин. — Они не меньше нашего ошарашены происшествием. Насколько я мог судить по поваленным деревьям, метеорит ухнул совсем недавно. И представьте себе ужас этих людей: из воронки полезли какие-то типы, одетые невесть во что… Да, кстати, не грех бы выяснить все-таки, в какой год по нашему календарю мы угодили.

— Вы полагаете, нас занесло далеко? — встревожился Овцын.

— Да уж на несколько столетий, это как пить дать.

— Что же они с нами сделают? — потерянно спросила княжна.

— Согласно утверждениям ряда исследователей у некоторых народов в языческую эпоху существовал обычай поедать умерших родителей, а также пленников, — сказал Ильин. — Я считаю, что подобные умозаключения чаще всего основываются на выдумках христиан-миссионеров. Но теперь, мне кажется, мы имеем полную возможность проверить это на практике…

— Веселая перспектива, — обреченно отозвалась Анна Аполлоновна. — И потом… почему вы решили, что мы попали к язычникам?

— Что-то в них такое было… Ни разу не перекрестился никто, не поминал имени Христова… И еще, знаете, я сейчас только вспомнил, шарили у меня под рубахой… Теперь понимаю — крест искали…

— Верно, — воскликнул Овцын. — И у меня из-за пазухи шнурок первым делом выдернули.

— И у меня, — сказал Ивашка. — Я-то сразу смикитил: диаволовы слуги, животворящего креста боятся. Забился, не дал святыню сорвать…

— А вот меня не обыскивали, — сказала княжна. — Выходит, не такие уж они дикари, какое-то воспитание получили…

— Если они обычай пленных есть имеют, нам от ихнего воспитания проку мало, — задумчиво произнес Овцын.

— Да я вам только гипотезу, предположение то есть привел. К тому же ее мало кто разделяет, — поспешил успокоить Ильин.

— И все же… — Голос коллежского секретаря звучал по-прежнему озабоченно. — И все же почитаю за лучшее отсюда ретироваться… Надо изыскать возможность бежать.

— Легко сказать, — проворчал филолог и включил фонарик.

Найдя низкую дверь, сбитую из крупных плах, он навалился на нее плечом и принялся раскачивать. Но сработано было на совесть — дверь не шелохнулась.

Ильин сунул фонарь в карман и стал колотить по грубо обструганным плахам.

— Эй, открывайте!

Дверь внезапно подалась, и яркий свет ослепил филолога. На фоне голубого прямоугольника мешковатая фигура отворившего дверь казалась непроницаемо черной. Заслонившись ладонью, Ильин сказал:

— Позовите начальника! Кто тут у вас главный?

Теперь он различил черты лица стража. Из-под светлых кустистых бровей на него внимательно смотрели серые глаза. Крупный нос с горбинкой, облупившийся от солнца, придавал физиономии караульщика горделиво-хищное выражение.

— К волхву хощешь? — со странным носовым клекотом спросил горбоносый и смерил Ильина оценивающим взглядом. — Жди.

И захлопнул дверь.

Филолог принялся было гадать вслух, кто этот волхв. Но успел только проинформировать своих соузников, что так именовали авторы летописей жрецов древнеславянской языческой религии.

— Они совершали жертвоприношения и молитвенные обряды перед изваяниями богов…

— Бесы суть! — загремел было Ивашка.

Но тут стукнул засов, и солнечный луч ворвался в землянку.

— Изыди! — позвал горбоносый и махнул Ильину рукой.

VI

Пока двое бородачей, вооруженных короткими мечами, вели его через нагромождения обугленных стволов, а потом по широкой утоптанной тропе вдоль полноводной реки, Ильин пытался сообразить, где согласно памятной ему топографии находились избы Никольского Погоста, но местность казалась совершенно незнакомой.