Заблудившийся всадник

Он и раньше раздумывал над тем, почему происходит так, что в юности живешь как бы вне реальности — любые прожекты кажутся осуществимыми, и дружбу водишь с такими же идеалистами, как ты сам. Но стоит тебе опериться, встать на ноги, приходит черед полезных знакомств, кои теснят по сути дела необязательные, лишь сердечно обусловленные связи. Поначалу объяснение казалось простым: меняется время, а с ним и все поколение. В шестидесятые годы, особенно в первой половине их, в жизни общества было больше места мечтаниям, слово «будущее» стало одним из расхожих. И молодежь соответствовала эпохе — рвались в физику, собирались что-то открывать, истово служили культу нового. Семидесятые годы оказались куда прагматичнее. Идеальный дух мало-помалу выветривался, в первые ряды, энергично работая локтями, пробивался потребитель, гешефтмахер. Очень быстро его господство утвердилось сверху донизу — он начал обвешиваться знаками престижа, купался в комфорте. Никому почти не было дела до новизны, само понятие будущего потихоньку уступило место «славным традициям». Все чаще взывали к «отцам и дедам». Постепенно это словосочетание приобрело значение некоего пароля. Физики полиняли на фоне преуспевающих деляг. Да и поэты утеряли звонкость голосов. Реликтовые энтузиасты ютились на обочине жизни — они превратились в подобие секты со своим жестким ритуалом: водка, пение сакральных в своей неизменности текстов Окуджавы и Галича, разговоры о байдарочных или плотовых походах, просмотр слайдов…

Видно, что-то в нем самом изменилось, и это что-то оказалось чуждо Анне, ее восторженность слишком часто разбивалась о его скептическое всезнание. Может быть, Торир, дитя природы, психологически ближе ей, хотя он варвар в культурном смысле.

Постоянно возвращаясь мыслями к одному и тому же предмету, Ильин тем не менее подсознательно надеялся, что все как-то образуется помимо их воли, вернется на круги своя. Иначе он просто не представлял себе, как можно жить дальше…

До слуха Виктора донеслось монотонное пение. Повернувшись на голос, он заметил под стеной городища группу калик перехожих в пропыленных сермягах, в измочаленных лаптях. Один из слепцов, седобородый старец в суконном колпаке, выводил речитативом какое-то былинное сказание, другие сосредоточенно внимали ему.

…Брал коня Добрыня богатырского,
Да седлал Добрынюшка добра коня…

У Ильина дыхание перехватило от волнения. Текст былины был почти идентичен тому, что по неосторожности «рассекретил» он сам минувшей осенью в дальнем углу Новгородчины. Неужели история о змееборце распространилась с такой скоростью? Выражение лица сказителя и его слушателей явственно свидетельствовало о том, что для них это новое произведение, что старец старается передать его в точности, не заботясь о красоте исполнения.

Когда слепец умолк, Виктор решился подойти к группе странников. Поздоровавшись, он спросил откуда держат путь калики.

— Из разных мест бредем, — ответил один из них. — Вот сбились в кучу, ждем, пока мальцы наши — поводыри — о ночлеге договорятся.

— Я услышал, что ты про Добрыню пел, — сказал Ильин, обращаясь к старцу в колпаке. — Не приводилось прежде…

— Так и нам то в новость, мил-человек, — отозвался молодой калика, подняв на Виктора незрячие глаза. — Слушаем и дивуемся, знатная старинушка. Беспременно сами петь станем.

— Откуда путь держишь, дедушка? — продолжал Ильин, стоя перед седобородым.

Тот с достоинством ответил:

— Из славного Новгорода Великого.

— Давно ли ты, почтеннейший, это сказание знаешь?

— Зимой на торгу от другого калики слышал.

— А раньше не приходилось про Добрыню петь?

— Нет, богоданный, не было таких старин, хоть и исходил я почесть всю окрестность новгородскую, до самой Перми добирался…

Остальные слепцы подтвердили: подобной былины прежде не бывало на Руси.

Ильин с новой силой пережил то чувство, что охватило его после сделанного открытия: он ненароком запустил торпеду времени. Совершено преступление, но знает об этом только сам преступник. Люди живут, не подозревая, что на их будущее уже обрушилась лавина, которая, может быть, погребет еще не родившихся, которая способна изменить самый лик земли.

Теперь Виктора охватила настоящая паника: что если он, все время рассуждая с позицией всезнайки, ведающего о грядущих усобицах и потрясениях, на самом деле не способен ничего предсказать, так как вызванный им обвал информации уже повлиял на сознание людей, определил их поступки, а значит, привел к искривлению хода истории? Быть может, никакого заговора против Бориса и Глеба теперь не возникнет, а Святополк разобьет Ярослава? В общем, все пойдет наперекос: родится новая династия, заключит совсем иные союзы с соседними странами, придет иная религия, иная культура…