Заблудшая душа (СИ)

Ева недовольно поморщилась, но спорить не стала. Самое смешное, что Элиот её прекрасно понимал — на Гарпии её ждёт брат — и все остальные меркнут на его фоне. Но также он достаточно уважал длинноухую, чтобы просто бросить её на произвол судьбы. Хоть она и была несдержанной, агрессивной, немного туповатой и упрямой. Но зато надёжной, прямой как лом и понимающей хорошие шутки, остальные были слишком серьёзны для этого.

«Почему я до сих пор путешествую в этом цирке?» — ведун часто задавал сам себе этот вопрос. — «Почему я до сих пор не сбежал с деньгами и не отправился в какое-нибудь небольшое княжество на севере? И пусть эта проклятая магия идёт к чертям вместе со всеми моими гулящими предками».

Разве была его вина, что одна из его прабабок переспала с ведьмаком, а потом выдала ребёнка за законного? Вот, может, Агата и была косвенно в этом виновата, но попробуй ей это предъявить. Он не верил в эти байки, что ведьме 50–60 лет, он-то знал, что ей больше. И было бы неплохо если всего-навсего в раза три.

Захотелось курить. Точнее, хотеть не переставало, просто сейчас ударило особенно сильно.

— Ев, у тебя мята есть? — с надеждой спросил он. — Или перцовый лист? Прижало, что пипец.

— Не курю и специи с собой не таскаю, — не поворачивая головы небрежно бросила девушка, нервно теребя пальцами занавеску. — А тебе пора бросать. Тоже мне, пристрастился. Ладно бы я поняла дурман-лист какой-нибудь, но нет, тебя на специи тянет. Что с тобой вообще не так?

Последний вопрос был явно риторический — свой диагноз она уже давно поставила.

Вздохнув, Элиот снова повернулся к месту битвы. До их второго этажа стали подниматься неприятные запахи мёртвых тел (основная причина пристрастия ведуна к пахучим травам — обострённое обоняние). Скоро поднимутся упыри, вон две единственные лошадки на поле боя (и кто только такой богатый их сюда притащил?) уже перетаптываются с ноги на ногу, постукивая подковами. Да и солдаты волнуются.

— Ладно, наверно пора уход… — сдался Эл, но тут он заметил какое-то шевеление в месте магической дуэли и прервался на полуслове.

Скелет, обтянутый кожей, который считался одним из сильнейших людских менталистов покачнулся и из сидячего состояния упал на локти. Даже отсюда было видно, что его последнее, отвисшее веко поднялось ко лбу от удивления.

Буквально через секунду всё тело длинноухой вздрогнуло, и она вскинула вверх дрожащую руку.

Архиепископ стал медленно отползать назад, направляя на очнувшуюся девушку сильный подчиняющий и телепатический импульс. На лице Элиота выступили капельки пота, когда он увидел всю мощь этого удара (ещё одной врождённой способностью ведов было ощущении магии, именно из-за неё многих самородных представителей этой народности находили и истребляли ещё в младенчестве, но сейчас не об этом).

Тело Яры протащило несколько метров по брусчатке, но оно быстро остановилось. Магесса встала на корточки, а потом поднялась. Её качало, как молодую сосну во время бури, спина согнута колесом, а руки висели плетьми, но она как-то продолжала держаться на ногах.

На телекинез архиепископа она отвечала воздушными блоками, хотя их силы и были несопоставимы, но Элиот полагал, что мутантка вообще ничего не сможет противопоставить этому мешку с костьми.

Ева оценила ситуацию быстрее ведуна и, быстро выхватив стрелу из колчана, откинула со лба волосы и прицелилась.

Элиот ощутил сильную вспышку страха со стороны девушки и не отдавая себе отчёта полностью впитал его.

«Ну вот», — печально подумал он, заметив, что рука лучницы перестала трястись, и она отпустила тетиву. — «Теперь от меня вообще не будет пользы».

Свистнув, стрела вошла в плечо архиепископа по самое оперение. Он оскалил белоснежные зубы и с ненавистью посмотрел на этаж где сидели Элиота с Евой.

— Косая кляча, — прошептал ведун, смотря, как половина силы, которая давила на Яру направляется в их сторону. — Ложись!

Хоть и впитанный страх действовал парализующе, но он успел прыгнуть и прижать Еву к полу, накрыв своим телом.

Громыхнуло, и на парня посыпалась штукатурка и мелкие камушки.

«Лишь бы не кирпич, лишь бы не кирпич», — как молитву повторял он про себя.

К счастью, самым страшным, что приземлилась на сжавшихся на полу людов была простая занавеска.

Грохот смолк. Элиот осторожно сполз с испуганной лучницы и перевернулся на спину. Весь второй этаж выше метра от пола просто испарился. С небес на них смешливо смотрело солнце, игриво отражаясь от кусков разбитого стекла.

Ева нервно засмеялась, раскинувшись на полу. Осторожно поднявшись на карачки и выглянув из-за стены, ведун увидел вновь разгоревшуюся битву.

Несколько соседних зданий так же были лишены верхних этажей — другие союзные лучники тоже попытались пристрелить старика, но ни одна попытка не увенчалась успехом, однако, дало время на контратаку Яре.

Одноглазого и однорукого архиепископа окружала полусфера жидкого огня, которую он с пеной у рта старался сдержать.

«Ну наконец-то она догадалась, что огонь для менталистов самый страшный враг».