Заблудшие

‒ Может и так. Но теперь тебе придется это доказывать.

Голос Макса на версту отдавал сталью. В нем не осталось ничего от того строгого, но все же доброго и справедливого тона, которым он обращался к Андрею раньше. Парню стало очень стыдно. И хоть никто из остальных ничего не добавил, он почувствовал, что они разделяют точку зрения Макса.

‒ Если вы закончили, ‒ продолжил полковник, ‒ то я хочу ещё кое-что добавить. Во-первых, раз в новом мире всем управляют бандформирования, то хотим мы этого или нет, а нам тоже придётся стать бандой, иначе никак. А во-вторых: у меня есть кое-какие планы на ближайшие пару дней, но я изложу их в более узком кругу. Все свободны. Макс, Коля, Эрик – останьтесь.

Выйдя в коридор, Андрей чувствовал на себе пренебрежительные взгляды остальных. Он правильно понял, что утратил кредит доверия, который был ему предоставлен Максом и Павлом. Он ещё не верил, что они могут победить в схватке с бандой, но их самоуверенность была достаточно заразной и настойчиво подталкивала его к мысли, что возможно, у них есть шанс. А вместе с ними и у него. Ему захотелось доказать им, что они ошиблись на его счет, что рано списали его в трусы. Доказать без кредитов доверия. В честной драке.

В это время оставшиеся в кабинете полковника Родионов, Дьяков, доктор Бернштейн и хозяин кабинета обсуждали своего нового знакомого. В отличие от Андрея, большинство из остальных жителей деревень на поверку оказались затюканными крестьянами, которые хорошо знали с какой стороны держать лопату, но мало что смыслили в том, что происходит в мире вокруг них. И эта разница между ними и Андреем была слишком уж заметной для того, чтобы оставить её без внимания. Самым логичным объяснением казалось то, что парень как-то связан с бандами. И похоже, что не говорит им всей правды. Подумав, они решили поручить кому-то надежному приглядывать за ним.

Андрею, как и всем недавно прибывшим, отвели место в обветшалой казарме, давно требовавшей ремонта. Условия были не намного лучше, чем на улице: было холодно, сильно донимали сквозняки, но зато хотя бы на голову не капало. Улегшись на проржавевшую кровать, издавшую дикий скрип, и укутавшись в старое, немного подранное колючее одеяло, Андрей ещё долго думал о том, что произошло.

Ему несказанно повезло, что Павел и Макс спасли его, но не для того ли, чтобы он сгинул в безуспешной попытке свергнуть установившийся порядок? Кто знает. Что же ждёт его впереди? Увидит ли он брата, и вообще, выживет ли сам в этом мире анархии? Эти вопросы будоражили настолько, что сон ещё долго не шёл, хотя смертельная усталость и требовала закрыть глаза и дать телу отдых.

Андрею даже стало немного страшно от всех этих мыслей. Люди, с которыми он сегодня познакомился, были не такими, как он привык – в них не чувствовалось сомнений, они не боялись. Здесь, на этой сильно потрепанной временем базе, он увидел и ощутил мир людей, для которых не могла идти речь о том, чтобы прятаться, прозябать, страдать и молча сносить издевательства из-за боязни расстаться с полной лишений жизнью. Для них существовал только один сценарий – выжить во что бы то ни стало и ответить на удар. Именно эта мысль приводила к выработке адреналина и разгоняла сон – Андрей понимал, что ему тоже хочется участвовать в нанесении этого удара, быть на его острие, лично мстить ненавистным бандам. Но вместе с тем понимал он и уровень риска, и свою слабую подготовленность к такому.

Как сказал Гронин – выживут только сильные. А чтобы стать сильным, нужно здорово потрудиться и пролить немало крови. И не исключено, что это будет своя собственная кровь…

Глава 2. Крещение огнём

1

Из тех, кто присутствовал на совещании, большинство теперь смотрели на Андрея либо с пренебрежением, либо со снисходительностью, а кое-кто даже с презрением. Один только старик-доктор по-прежнему относился к парню с теплотой, как, впрочем, и ко всем остальным. Кроме него разве что Сергей Воробьев ‒ молчаливый мужчина лет тридцати, с вечно устремленным сквозь собеседника взглядом, тоже никак не изменил своего отношения к Андрею.

Впрочем, для самого Андрея Воробьёв выглядел довольно странным субъектом, поскольку ко всему относился как-то отрешенно, абсолютно индифферентно. Казалось, что он всегда думает о чем-то своем, находится где-то в другом месте. Однако, несмотря на впечатление, будто он совершенно не слушает, о чем идет разговор, слушал он всегда внимательно, в чем Андрей очень скоро убедился.

Когда на следующий день они вместе в составе небольшого отряда, продирались через густой бор, Андрей завел с ним беседу. Вернее, монолог, потому что Сергей отвечал крайне редко, а сам рассказывал что-то ещё реже.