Заблудшие

– Хорошо, – кивнул Гронин, разглядывая обустройство гостиной. – Так, а здесь у тебя что?

Полковник шагнул к красивой резной двери, и распахнул её. Андрей последовал за ним. За дверью оказалась большая кухня, на электроплите, питавшейся от солнечных батарей, расположенных на крыше, стоял всё ещё горячий чайник. Эти батареи стали, наверное, чуть ли не самым ценным трофеем организации за последние две недели.

Романов, уже немного ориентировавшийся на этой кухне, по-хозяйски достал из шкафчика кружки и взялся разливать чай.

– Этот чай… Для меня это прямо вкус из детства… – наливая, мечтательно поделился мыслями Андрей.

Услышав его слова, Павел подумал о том, как тяжела была жизнь Андрея, скольких обыденных вещей и элементарных детских радостей он лишился. И все равно, несмотря на это, парень не сломался, не стал безликим и безвольным слабаком. Вот Игорь – этот из другого теста. Пообщавшись с ним, Павел не сразу понял, как такого человека могла не сломить жестокая среда, в которой он оказался. Понадобилось время, чтобы найти ответ и теперь он знал – воля Андрея удержала их обоих на плаву.

– Да, Андрей, я и сам уж не помню, когда в последний раз пил настоящий чай.

– Жаль, что из-за банды так много людей уже не смогут этого сделать, – вырвалось у Андрея.

– Если ты о тех, кто погиб, то здесь твоей вины нет, – наставительно ответил Гронин. – Мы дрались за наше будущее, и каждый прекрасно понимал, что оно будет не у всех.

Полковник с шумом втянул немного горячей жидкости.

– Я тебе больше скажу. Фраза Наполеона «кто не хочет кормить свою армию – будет кормить чужую» в сегодняшних реалиях стала аксиомой. Жизнь и в те времена была не сахар, а теперь так и вовсе превратилась в сплошную войну, а война есть война, друг мой – она всегда одинакова. Люди будут умирать в боях ещё много лет, и мы ничего не сможем с этим поделать.

– Как-то жестоко это у вас звучит… Будто жизнь ничего не стоит.

– А разве не так? – с ноткой превосходства спросил Павел. – Что стоила твоя жизнь на той дороге? Ничего. Они просто хотели тебя убить, и будь мы чуть медлительнее – убили бы. Сколько раз ты чуть не погиб уже в наших рядах? А знал бы ты сколько раз в жизни я сам был на волосок от смерти… Жизнь – она обретает ценность только тогда, когда её не стремятся отнять, когда человек в безопасности, когда раскрываются его таланты помимо умения выживать. Выживание – всего лишь один инстинкт, а все остальные бесценные навыки: строить, выращивать растения, учить детей, писать музыку и многие-многие другие – они в условиях выживания в принципе бесполезны. Вот какая тебе в бою польза от архитектора?

– Никакой.

– Именно. В бою важнее умение этого архитектора воевать. И так для всех. Но в безопасной обстановке он может спроектировать укрепление, дом, школу, больницу. На войне же он просто ещё один солдат, единица. И почему его жизнь должна быть ценнее, например, твоей, особенно если ты более умелый солдат? А раз жизнь всех людей стоит одинаково – значит…

– Стоят они ничего? – перебив, закончил Андрей.

Павел вздохнул. Оглянувшись, он прошел обратно в гостиную и уселся на диван. Андрей присел на стул напротив него.

– Неужели ты думаешь, что для меня вы все – оловянные солдатики? – спросил Гронин.

Андрей вспомнил Кулика, его слова про то, что руководство их организации ничем не лучше «Степных волков». Павел, не дождавшись ответа, продолжил.

– Ты должен понять жестокую, но простую истину – вступая в бой, человек вне своей воли становится смертником, пешкой. Я, ты, Родионов – пуле все равно. И задача командира – сделать все возможное, чтобы погибло как можно меньше его людей.

– Меньше? Почему же не сделать так, чтобы не погиб никто?

– Можно, – кивнув, ответил Гронин. – Есть такой способ.

– Какой же? – удивлённо спросил Андрей.

– Не вступать в бой.

Полковник сделал паузу, глядя на реакцию Романов. Тот опустил лицо и молчал.

– Ты знаешь способ разобраться с угрозой без боя? С «волками», например?

Андрей отрицательно покачал головой.

– И я не знаю. А значит, победа будет стоить жизней, как бы нам не хотелось другого.

Романов вздохнул. Полковник прав – всем выжить не удастся. Андрей видел, что происходит в бою, как пули пролетают рядом с тобой, как ранят, как убивают. Видел, как угасает в глазах жизнь, которая мгновение назад била ключом.

– Когда мы разобьем банду – мы ведь остановимся?

На лице Гронина появилась грустная улыбка. Он давно уже понял, что остановиться невозможно, потому что остановка в этом мире теперь только одна – смерть.

– К сожалению, нет, – он покачал головой. – И не потому, что мне этого не хочется. Уж поверь, я за свою жизнь так навоевался, что сыт этим по горло.

Полковник вздохнул и отхлебнул чаю. Андрей терпеливо ждал, пока он продолжит свою речь. Ему было интересно послушать, почему же Гронин не видит возможности остановить кровопролитие.