Заблудшие

— Москаль, украинец, какая разница? Он хороший человек и помогает мне. Если я пожелаю с кем-то связать свою судьбу, то спрашивать ни у кого не буду, — твердо заявила Стефания. Гость понял, что перегнул палку.

— Ладно, сестренка, это твои дела, — миролюбиво продолжил он.

— Проходите в дом, — перешла она на украинский язык. Марек спрятал пистолет и снял дождевик. Чижов, опасливо посматривая на ночного гостя, стащил с себя грязные сапоги и прошел в комнату. Накинув поверх ночной рубахи кофту, хозяйка принялась собирать на стол. Такой перемены в отношении Чижов не ожидал. То ему угрожали пистолетом, а теперь усаживают за стол.

— Это мой брат, Марек, — представила она гостя.

— Он, что будет ужинать вместе с нами? — все так же на польском языке, поинтересовался родственник.

— Прикажешь выставить его за дверь? Мне надо все ему объяснить, чтобы у парня не возникало лишних вопросов.

— Ты ему еще расскажи, кто я такой, — возмутился Марек.

— Хватит уже! Он не дурак и понимает, что нормальные гости ночью не приходят. Какая ему разница кем ты был? Он сам бывший красноармеец.

— Тем более. Красные наши враги. Это они напали на нашу Родину, — патриотично заявил Марек. Стефания только вздохнула.

— Красные, немцы, украинцы, кто теперь нам не враг? Кому ты можешь доверять? — задала она риторический вопрос. Поляк задумался.

— Наверное, никому. Только своим близким.

Стефания перешла на украинский.

— Грише доверять можно, он свой.

Такие слова для Григория оказались неожиданностью. Когда он успел перейти в разряд своих? Этот Марек, явно белополяк и ему с ним не по пути, хотя в нынешней ситуации они оказались в одной лодке. То, что Стеша настолько ему доверяет, несомненно, приятно. Он даже каким-то шестым чувством ощущал, что она спасла его от чего-то очень плохого, что могло с ним произойти. В глазах поляка, он не видел ни какой жалости или сочувствия. Такие люди убьют и глазом не моргнут.

— Давайте выпьем, — не пожалела Стефания для ночных гостей бутылки самогона. Спиртосодержащая жидкость слегка смягчила обстановку. Чтобы Чижов не чувствовал себя лишним за этим столом она больше не переходила на польский язык.

— Где ты? Как ты? Почему столько не было ни каких вестей? Родители думали, что потеряли тебя, — начала расспросы хозяйка.

— В сентябре 1939 года записался добровольцем в полк «Сарны» и сражался с красными в Сарненском укрепрайоне. Затем с остатками полка бежал в Венгрию. За границей себя не нашел и все время мечтал вернуться домой. Узнал о правительстве Польши в изгнании и создании Армии Крайовой, и принял решение возвращаться, чтобы продолжить борьбу за свободу Польши, — четко произнес мужчина, при этом пристально наблюдая за реакцией наемного работника. Гришка похвастать такой биографией не мог. У него все было гораздо проще. Несколько боев и плен. Ни каких тебе правительств в изгнании и подпольной борьбы. Для него, считай, война ограничилась стенами хлева.

— Мы все очень переживали за тебя, — призналась Стефания.

— Я тоже всегда помнил о вас.

— И что теперь Марек? Здесь находиться очень опасно. Украинцы собрались создавать свое государство, и они очень злы на нас. Украинские милиционеры арестовали много известных польских деятелей. Они придут и за тобой, — переживала сестра.

— Их люди во всех властных структурах.

— Ничего у них не получится. Я знаю, что они хотели создать свое правительство во Львове. Немцы этого не допустят. Их лидеры Стецько и Бандера арестованы, — уверенно ответил гость.

— Лидеры может и арестованы, но зато на местах руководят проукраински настроенные чиновники. Начальник милиции Тарас Боровец. Это он Сарны захватил до прихода немцев. Теперь они решают здесь все. Тебе в городе появляться опасно. Могут опознать, — не совсем была согласна Стефания с высказыванием брата.

— У тебя хоть документы есть?

— Имеются, — утвердительно кивнул головой Марек.

— Я побуду несколько дней у тебя, а потом определюсь. До меня дошли вести что, где-то в лесах обосновалась ячейка армии Краевой, ты ничего об этом не слышала? — спросил брат. Женщина только развела руками.

— А ты, Гриша так и собираешься отсиживаться? — с каким-то вызовом поинтересовался Марек.

— Перестань! — потребовала Стефания.

— Он свое отвоевал. Кто мне помогать станет?

— Хорошо ты устроился у женской юбки, — усмехнулся поляк. Григорий понял, что ночной гость провоцирует его на какие-нибудь высказывания.

— Я еще не определился, — расплывчато ответил Чижов. За Польшу он явно умирать не собирался, а что сейчас происходит на театре военных действий, знал весьма расплывчато. Да и что он мог предпринять? Стеша подошла к работнику со спины и положила руки на его плечи.

— Не слушай его, Гриша. Марек всегда был увлечен политикой и не работал на земле. А кто сеять и убирать урожай станет? Все хотят, есть, но не многие желают работать на земле. Нам и здесь, есть чем заняться, вместо того, чтобы шастать по лесам.

Не будь у них гостя он бы прижался щекой к этим теплым рукам и согласился со словами Стеши, но свои чувства постороннему показывать не стал.