Заблудшие души (сборник)

– Убийство? – слабеющем голосом почти прошептала она, не сводя с него неподвижных, широко раскрытых глаз. Сергей совсем сник, увидев ее испуг.

– Да не бойтесь вы меня, ради Бога, Лена, – старался он ее успокоить. – Я ведь не бешенный какой, никогда никого не обижал. Это были у нас воровские разборки. Прижали мы четверых ссученных воров. Им бы уступить, но они оказались с духом, так что пришлось их прикончить. Нам тогда мало дали: кто из-за такой швали будет сильно наказывать? – Сергей помолчал немного, а потом заговорил совсем другим тоном.

– Вы такая нежная, и такая беззащитная, и мне хочется защитить вас от этой стаи лютых волков.

– Вы смогли бы меня защитить? – с улыбкой спросила она, метнув на него кокетливый взгляд, из под полуопущенных ресниц, из уголков глаз.

– Смогу, – спокойно, уверенно ответил Сергей. Он улыбнулся ей в ответ, и в его глазах промелькнула нежность и та самая волчья сила, которая необходима, чтобы защитить ее от стаи волков.

Лена вдруг успокоилась и прониклась к нему доверием. Они долго сидели о болтали ни о чем, и было у Сергея хорошо и легко на душе, и спокойно с этой беззащитной женщиной. Но вот потянуло настоящей прохладой с реки и Лена стала зябко кутаться. Ей очевидно тоже нравилось быть с Сергеем, иначе она давно бы предложила уйти.

– Становится прохладно, – заметил Сергей. – Давайте, я провожу вас до дому.

Лена кивнула в знак согласия, легко поднялась и пошла первой. Возле небольшой лужи она остановилась. Сергей протянул ей руку для опоры, она сняла перчатку, схватила его ладонь, легко перепрыгнула через лужу и пошла рядом, не ослабляя пожатия своей нежной теплой руки. Сергей остановился. Лена тоже остановилась, бесстрашно глядя ему в глаза и по прежнему не выпуская его ладони. Потом приблизила полуоткрытые губы для поцелуя и, попав в его железные объятия, прижалась к нему, как прижимаются женщины, познавшие и оценившие любовь: грудью, животом, бедрами и коленями.

– Пойдем ко мне, – сказал он. Она с трудом перевела дыхание после его жадных губ.

– Нет, пойдем ко мне, – сказала она, пряча глаза у него на груди. – У меня лучше. У меня дома все есть, что нужно для женщины в этом случае…

Бог, согласно Библии, создал женщину для Адама, но потом появилось много женщин, и чтобы отличить ту одну, которая знает дорогу в райские кущи, Бог создал любовь. Она почти всегда начинается с первого взгляда и, как сдерживаемая оковами зимы полноводная река, ломает толстый лед преград, унося их прочь, как весенний ледоход. Ей все нипочем: ни людские толки, ни стыд наготы, ни приличия, ни едва слышные, как отдаленные раскаты грома, угрозы судьбы.

И вот, эта женщина берет своей слабой и нежной рукой сильную и грубую мужскую руку и, наделенная огромной, неоспоримой властью над ним, ведет его в другой мир, где все иначе. Внешне все вроде бы остается так, как было: и люди, и небо, и лес, но во всех вещах и людях вдруг оживает невидимая душа, которая приветствует влюбленных тайной улыбкой. В этот мир нет другого пути, кроме тропинки любви. И Сергей, не привязанный к мачте, как Одиссей, чтобы избежать магического пения сирен, дал себя увлечь в этот мир. Он редко стал появляться на работе, перестал ожидать от каждого встречного нож в спину, перестал держать пальцы на пульсе тех, кто был под его контролем. Лена жила в крошечной бревенчатой хибаре, выделенной ей начальством леспромхоза. В единственной комнате ее была лишь кровать, стол да еще кое-какая мелочь, которую мебелью не назовешь. Они не замечали этого убожества: ведь в стране любви все красиво. Сергей подолгу отсыпался от сладостей бессонных ночей. Он считал себя сильным и выносливым, но Лена оказалась неутомимой. После работы она прибегала домой и бросалась ему в объятия, и они уже не выпускали друг друга до глубокой ночи, то болтая и смеясь, то наслаждаясь любовью.

День всегда начинала Лена. Обычно по утрам, когда с рассветом приходил ее сладостный час, она легкими поцелуями будила его и с довольным урчанием, как разомлевшая теплая кошка, отдавала свое обнаженное тело в его объятия. Во время любовных утех она обнимала его руками за шею, высоко поднимала раздвинутые колени и крепко сжимала лодыжками его поясницу, подолгу не выпуская его губы из своих. Задыхаясь и дергаясь в его руках, она обычно шептала ему на ухо с нежными стонами:

– Ох! Люблю Сереженьку. О-ох!

А дни летели вихрем, один за другим, приближая тот момент, когда он сможет сесть на вертолет, или баржу, и вернуться в сказочную жизнь больших городов. И каждый день приносил, вместе с буйством и сладкой усталостью любви, тревогу завтрашнего дня и новые чувства и мысли.

– Завтра у меня мой период, – однажды сказала Лена утром, просыпаясь. В этот час, как по призыву будильника, она обычно открывала глаза и нежно произносила, не разжимая губ, свое «м-мм-мм», протяжно и призывно. Но сегодня этого не произошло.

– Что ты сегодня делаешь? – спросил Сергей.

– Нужно много чего сделать по хозяйству. Да и разных дел накопилось уйма. А ты?