Заблудшие души (сборник)

Тут я заметил, что она меня почти не слушает. Она еще крепче вцепилась мне в руку, я оглянулся и увидел, что эта шумная компания смотрит на нас недобро, и хохочет во все горло. Вдруг один из них перепрыгнул невысокий забор газона, наклонился, как будто пытаясь кого-то поймать, и вернулся, держа кошку за хвост. Кошка дергалась, жалобно мяукала, а этот падлюка покрутил ею в воздухе, как веревку, да как треснет головой об асфальт. Кошка завизжала, парни стали громче хохотать, а этот стал стегать кошкой об асфальт, кошка орала, просто жуть, а потом замолкла, а этот все шел рядом с нами, и бил кошку об асфальт, да стук такой был неприятный, и смотрел на меня и на Милу, и ржал, как конь. Мила все крепче сжимала мою руку и смотрела в другую сторону. Я ей говорю – Пусти, я ему двину по роже. Я на помойке вырос, мне драться не впервой. А она так боязливо зашептала – уйдем отсюда, они тебя зарезать могут. Уйдем к набережной, я тебе все объясню.

Мы свернули на первом же перекрестке, а компания блатная прошла дальше, кто-то из них что-то крикнул нам вдогонку, но Мила стала подталкивать меня, а когда компания скрылась из глаз, мы выбрали пустую скамейку на набережной и сели. Мила вдруг стала плакать, с ней как будто истерика была, я обнял ее за плечи, вначале просто так, чтобы успокоить, а потом вдруг понял что она руку мою не убирает, и так у меня на душе хорошо стало, я и не ожидал, что вот так смогу дотронуться до нее в первый вечер.

– Ты зря мне не позволила ему рожу намылить, – я ей сказал. А она говорит – нет, не зря. Ты видел, что он сделал с кошкой? Это он показал тебе, что с тобой будет. – Я ужасно удивился. – Со мной? – говорю. – Да я его раньше никогда не видел.

Она мне говорит – Это известный бандит. Его кличка Калмык. Все его в нашем районе бояться, как огня. Почему-то управы на него нет, милиция ничего не делает. Он все ко мне пристает, говорит, что никому не позволит со мной ходить. Я ее спросил – А он тебе не угрожает? Не применяет силу? – Она говорит – Нет, он все надеется, что я с ним добровольно сойдусь. Обещает прямо золотые горы. Никому не разрешает даже близко ко мне подходить. Что делать, не знаю. Такое несчастье на меня свалилось. Ухаживал тут один за мной, парень из нашего техникума, так они ему пригрозили, он испугался и не стал со мной встречаться. Потом другой был, инженер, хороший такой парень, и не трус, их угроз не испугался, так знаешь как они его избили? И пригрозили, что убьют, если еще увидят со мной. Он в милицию заявлять побоялся, их знаешь как много? Ну вот и с тобой придется расстаться.

Во мне все прямо таки закипело.

– Если ты, – говорю, – не хочешь со мной расставаться, то мы никогда не расстанемся. Пусть я лучше помру, чем добровольно от тебя откажусь. – А она спрашивает – Что еще остается делать? Лучше, если они убьют тебя? Что так, что иначе, а мы не будем вместе. Сбежать бы отсюда в другой город, да как? Ни жилья, ни знакомых, кто помог бы устроиться, ничего. – Она закрыла лицо ладонями и снова заплакала. В этот вечер мы очень сблизились с ней. Поверите ли, батюшка, мы даже целовались, и я совсем чуть не рехнулся, прямо как пьяный был, я даже представить себе не мог, что мне когда нибудь такое счастье выпадет. Она мне сказала, что я ей давно нравился, я и подумать такое не мог. Я все время был тощий такой, с детства желудок был испорчен, дома какое питание было? Я думал, что красивее Милы нет никого на свете, как же она обратит на меня внимание?

Мы стали встречаться почти каждый вечер. Все вокруг как бы завертелось, закружилось, дни понеслись, как секунды, и все изменилось: и люди, и работа, и дни, и ночи. Недели через две она захотела познакомить меня со своими родителями. Я сильно робел в тот вечер. Она мне дала свой адрес и сказала – Приходи к восьми часам вечера. Вот тебе телефон, позвони, если что.

Я накануне занял денег на работе у приятелей и купил себе новый костюм, рубаху, постригся, словом, сделал все, что мог, чтобы выглядеть хорошо. От трамвайной остановки до дома Милы было ходу пять кварталов. Я шел не спеша, время оставалось минут пятнадцать до восьми, а когда до ее дома оставалось два квартала, я увидел на углу четверых. Калмыка среди них не было, но я сразу понял, что они меня просто так не пропустят. Когда я поравнялся с ними, они преградили мне путь и один из них говорит – Ты куда идешь такой наряженный, фраер? – Я остановился и говорю – Дай пройти. – А он мне – Ты заворачивай и иди назад, пока тебе ребра не пересчитали. А про Милу забудь, не то небо тебе со спичечный коробок покажется. Понял, фраерок? Заворачивай.