Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания

Возьмите, например, общие представления о религии, искусстве, науке и философии. Начиная с религии мы сразу видим, чем будет религия для человека № 1,— все формы фетишизма, как бы они ни назывались; религия человека № 2 — это эмоциональная сентиментальная религия, переходящая иной раз в фанатизм, грубейшие формы нетерпимости, преследования еретиков и т. д.; религия человека № 3 — это теоретическая, схоластическая религия, исполненная аргументов по поводу слов, форм, ритуалов, которые делаются важнее всего остального; религия человека № 4— это религия человека, работающего над саморазвитием; религия человека № 5 — это религия человека, достигшего единства, видящего и знающего множество вещей, которых человек № 1, 2 и 3 не видит и не знает; затем следует религия человека № 6 и человека № 7, о которой мы ничего не можем знать.

То же самое подразделение применимо к искусству, науке и философии. Должны существовать искусство для человека № 1,2, 3, наука для человека № 1, 2, 3, 4 и т. д. Примеры вы постараетесь найти сами.

Применение этих понятий в значительной мере расширяет наши возможности нахождения правильного решения многих проблем. А это значит, что система дает нам возможность изучения нового языка, нового для нас, который соединит для нас идеи, относящиеся к различным категориям, но которые в действительности едины, и различить идеи, по видимости принадлежащие одной и той же категории, но различные в действительности. Разделение слова «человек» на семь слов — № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 — со всем, что из этого следует, представляет пример этого нового языка.

Это дает нам четвертое измерение психологии как изучения нового языка. Этот новый язык является универсальным языком, который люди иной раз пытаются найти или изобрести. Выражения «универсальный язык» или «философский язык» нужно принимать метафорически. Язык универсален в том же смысле, в каком универсальны математические символы. Он включает в себя помимо этого все то, что мыслится людьми. Даже те несколько слов этого языка, которые были объяснены, дают вам возможность более точных мышления и речи, чем на обычном языке, со всеми существующими научными и философскими терминологиями и номенклатурами.

Третья лекция

Идея о том, что человек есть машина, не нова. Это единственно возможная научная точка зрения, т. е. основанная на эксперименте и наблюдении. Очень хорошее определение механичности человека было дано так называемой «психофизиологией» второй половины XIX в.

На человека смотрели так, словно он не способен на какое бы то ни было движение без получения впечатлений извне. Ученые того времени утверждали, что стоит лишить человека с рождения всех внешних и внутренних впечатлений и все же сохранить ему жизнь, он не будет способен совершить и малейшего движения.

Такой эксперимент конечно же невозможен даже с животными, поскольку процессы поддержания жизни — дыхание, питание и т. д. — производят всякого рода впечатления, дающие толчок сначала различным рефлекторным движениям, а затем и пробуждающие двигательный центр. Но идея интересна, так как она ясно показывает, что деятельность машины зависит от внешних впечатлений, и она начинается с ответов на эти впечатления.

Центры машины превосходно приспособлены к получению каждым из них соответствующих впечатлений и к ответу на них соответствующим образом. Пока центры правильно работают, можно вычислить работу машины, предвидеть и предсказать многие будущие события и ответные реакции машины, а в равной мере изучать ее и даже управлять ею. Но, к сожалению, даже у так называемого здорового и нормального человека центры очень редко работают так, как надо.

Причина этого в том, что центры так сделаны, что они в известной степени взаимозаменяемы. В первоначальном плане природы это было, конечно, целесообразно— работа центров становилась непрерывной, и была защита от возможного вмешательства в работу машины, ибо в иных случаях такое вмешательство фатально. Но способность центров работать друг за друга в неподготовленной и неразвитой машине — а таковы наши машины— становится избыточной, и в итоге машина крайне редко работает так, что каждый центр выполняет свою работу. Почти ежеминутно тот или другой центр покидает свое рабочее место и пытается сделать работу другого центра, который, в свою очередь, занимает место третьего.