Заблуждение

Если кто-то понял, о чём я сейчас рассуждал, то это отрадно. Однако я не претендую на понимание, ибо знаю, что такие вещи даже читать тяжело – что уж говорить о большем?.. Но одно меня радует: у меня есть друзья, которые всегда будут на моей стороне! Впрочем, одно и огорчает: существует вероятность, что их в нужный момент может рядом не оказаться. И тут, конечно, Читатель наверняка спросит меня о том, что такое истинная дружба, и почему друг проверяется именно в беде… Ещё может и заявить, что те, кто не окажутся со мной рядом – вовсе мне не друзья, а так… – праздношатающиеся маргиналы… Но я привык верить в хорошее. И я не случайно верю в Костю, верю в Компанию, верю в нашу дружбу!.. Да и не приходится сомневаться в том, что вопросы дружбы для Кости эквивалентны по важности вопросам о жизни. Замечу, при этом, что тут наши позиции абсолютно пересекаются, и полученная точка пересечения, безусловно, является одним из связующих узлов всей Компании.

Новый школьный день обещал быть необычным. Праздничный концерт должен был состояться на шестом уроке, и это уже радовало, потому как авторитаризм Бандзарта по времени ограничивался всего сорока пятью минутами. Впрочем, и этой продолжительности нам вполне хватало.

На четвёртом уроке состоялась генеральная репетиция предстоящего действа, и получилась она, надо сказать, весьма успешной. Мы сделали контрольный прогон и в быстром темпе проработали ещё некоторые, наиболее трудные, моменты. Костя, следивший за всем и со сцены, и вне её, заявил, что «всё ок!», и что в нашем выступлении есть изюминка, которую – он в это верит – обязательно оценят зрители. Отмечу, что и мы в это верили.

Волнения практически никакого не было, – всё-таки мы не первый класс, чтобы париться, к тому же нас довольно много. Да и сколько лет уже знаем эту сцену!.. Ладно я, ладно Арман, Саня, Миша, – но Костя, Лёша!.. – вот наши постоянные артисты, без которых бы ни один из предыдущих номеров не состоялся.

И всё же, несмотря на абсолютное хладнокровие и спокойствие, мы не хотели перед выступлением испытывать дополнительные трудности. В частности, на химии – предмете, где эти трудности вылезают из ниоткуда со скоростью какой-нибудь быстрой химической реакции. Поэтому пусть Читатель представит себе, как мы успели перепугаться, когда Бандзарт заявил, что собирается сегодня провести к/р, – лица наши моментально испортились и едва не лишились всего того прекрасного творческого оттенка, что сегодня так сильно должен был нам пригодиться. Впрочем, к счастью, с нами сегодня был Костя. Бандзарт явно был доволен его появлением и, когда тот попросил перенести работу на 10 октября, согласился. Поломался, конечно, немного, но всё же согласился. Приятно, что у него хоть в такой день проснулась совесть. Впрочем, насчёт грядущей пятницы он нас ещё раз предупредил:

– Воля ваша. Главное, чтобы вы потом сами не пожалели о переносе.

Подобные фразы Бандзарт откровенно любил произносить, и в них всегда таилась угроза, помноженная на коварность. Мы по-разному на них реагировали, но сейчас реакция наша была нулевой, потому что перед выступлением никто из артистов не желал думать о чём-либо другом, кроме концерта.

После звонка, когда все уже вышли из кабинета Бандзарта, Костя сообщил нам важную новость:

– Боюсь, сегодня собраться у нас не получится. В моей квартире ремонт, и…

– И никак? – спросил Арман.

– К сожалению, нет. Я очень рассчитывал созвать вас всех, и заодно всем вместе поесть, но … – не судьба. Впрочем, давайте в понедельник!

Разница между понедельником и субботой хотя и была в определённой степени велика, но не настолько, чтобы отказываться о предложения Кости, и его, в итоге, все приняли.

Однако… Разговоры – разговорами, а время концерта уже пришло. Все выступающие сразу стеклись в актовый зал, а гости – в основном, учителя, конечно – пока подходили в очень неспешном, вальяжном темпе. Атмосфера, надо сказать, была торжественной: зал оформили так, словно сюда с минуты на минуту должен был приехать кто-то важный. Во всяком случае, большего количества праздничных лент и плакатов – по крайней мере, в нашей школе – я ещё никогда не видел, и пусть все они были посвящены учителям, но у меня создалось впечатление, будто сегодняшний праздник является поистине всеобщим – настолько всё вокруг было красочно и радужно. Очевидно, здесь постаралась несравненная Щепкина.

Последними в зал вошли Барнштейн и Чивер. Странно, но они совсем не улыбались, и, судя по выражениям лиц, похоже, были на кого-то очень злы – даже осмотр наряднейшего сегодня зала не добавил им положительных эмоций. Они без особой торжественности плюхнулись в свои кресла в первом ряду, и это говорило о том, что праздник пора начинать.