Заблуждение велосипеда

А ведь Чехов в детстве точно был мальчиком, и у него было много братьев и сестра, и волосы нормального, самого обыкновенного цвета. А вот если бы мама у него была — самая красивая женщина Москвы, папа — знаменитый писатель, а брат — гений? И если бы посреди всего этого пышноцветенья — он был бы поздним ребенком, рыжей девочкой, которую все вроде бы обожают, но только все время не знают, куда девать?

А? То-то…

…

ПОСЛАНИЕ К РОДИТЕЛЯМ НОМЕР ОДИН

Уважаемые родители!

Если вам некуда девать и не с кем оставить дитятю, берите ее/его с собой. Вот от души советую. Как специалист. Не нарушайте обещания. Не обманывайте детские надежды.

Старайтесь быть рядом всегда, когда дитяте это необходимо.

Развеселые папаня и маманя, обучающие пятилетнего сына буквам по этикеткам бутылок на деревенской пьянке, имеют несравненно более лучезарные перспективы в старости, чем интеллигентные красавицы, досадливо пытающееся отряхнуть от себя ребенка, словно какой-нибудь репей.

Потому что сын рядом с родителями. Он не один. Он с ними дружит. А они с ним. Они вместе.

Потому что через некоторое время красавица превратится в серенькую, мышиного цвета зябнущую старушку, да-да, представляете, так бывает, и мышиная старушка спросит:

— Почему ты ко мне совсем не заходишь? Ведь мне так одиноко…

И дитятя пожмет плечами:

— Не знаю, привычки как-то нет с тобой общаться… Да и некогда мне…

Детский сад я ненавидела и поэтому обожала болеть.

Мама же ненавидела, когда я болею. Потому что больную не сбагрить в детский сад. «Попробуй мне только заболей», — с угрозой в голосе говорила она, когда я жаловалась на горло или живот. Вот такая «коллизия» получалась. Но я все равно заболевала. И болела долго, со вкусом, подробно — за свинкой ветрянка, потом скарлатина, воспаление среднего уха, еще что-нибудь…

Так вот, однажды утром…

Весенним ярким утром, в конце марта, наверное — когда уже пар от водостоков и голуби воркуют, такие ясные теплые дни, когда выздоравливают дети после долгой зимней болезни, вечером еще были больные, а утром — все, скачут в кровати, просят есть, — вот в такое утро я как раз выздоровела после очередной многосерийной хвори, и мама кормила меня завтраком: яйцо всмятку, как всегда с ложки, с уговорами, со сказками и какими-то фокусами, тут вошел папа и что-то ей сказал, сообщил.

— Ну, — сказала мама торжественно, старательно запихивая мне в рот последнюю ложечку ненавистного полезного яйца, — поздравляю тебя с тем, что ты съела яйцо, а папу — что он купил дачу.

Там же, на Пахре, на параллельной улице. Без всякого МПС или дачи Эренбурга.

Звезды сошлись, или кто-то там, где-то там, небесное начальство сказало: «Мы оставляем тебя здесь, у этой реки, рядом с эти березовым лесом, выходящим в поле, чтобы именно эта округа стала твоей родиной, вырастила тебя. Но чем все это закончится, мы не скажем. Увидишь».

Вселенная, джунгли, полулес-полусад, грибы растут, и яблони тоже, и малина, и крыжовник, и цветы.

Кроме дома в два этажа, на участке есть погреб с земляными ступеньками, огромный сарай с курятником и чайный домик — восьмиугольная беседочка со стенами и окошками!!!

Разглядела я все эти сокровища гораздо поздней, года через два или три. По-моему, при жизни папы мы туда почти не ездили. Однажды весной собирали листья, песик Тотошка, щенок спаниеля, зарывался в большую кучу и колготился там, куча шевелилась, и папа, сидя в кресле на солнышке, веселился как дитя.

Грибы собирали, белые, со своего участка.

Во время учебы в школе на каждые каникулы я приезжала сюда. Даже на каждые выходные. А уж летом!..

Просыпаешься рано утром — солнце в саду, птицы.