Заблуждения капитализма или пагубная самонадеянность профессора Хайека

Чтобы лучше понять, чем руководствовался Маркс в своем упорном стремлении обосновать понятие «стоимости», надо принять во внимание эпоху, когда он работал над «Капиталом». Это было время бурного расцвета точных наук, когда были введены в научный оборот самые фундаментальные для естествознания понятия энергии и эpнтропии. В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс сравнивает «стоимость» с кислородом, открытым Лавуазье (вместе с законом сохранения вещества). Ясно, что Маркс и в самом деле руководствовался аналогиями с физикой. «Количество вещества» непосредственно измеряется его массой, но энергия, заключенная в теле, не поддается прямому измерению. Закон сохранения энергии, открытый в пятидесятые годы Майером и Джоулем, был найден по аналогии с законом сохранения вещества. Это открытие не могло остаться неизвестным Марксу, внимательно следившему за успехами естественных наук: Маркс всегда хотел, чтобы его считали не философом, а ученым. Аналогия между энергией и «стоимостью» разительна и, кажется, еще не была отмечена. Я не утверждаю, что Маркс ее осознавал, но он работал под влиянием «духа времени», а это был, несомненно, дух точного естествознания.

Напомню, что такое энергия. В физике предполагается, что «тело» может находиться в разных «состояниях» и с каждым из этих состояний можно связать определенную числовую характеристику – энергию тела в этом состоянии. Ее нельзя непосредственно измерить, и в этом смысле она выглядит несколько таинственно; но если состояние тела изменяется, то можно измерить ее приращение. Пусть U(A) есть энергия тела в состоянии А, U(B) – энергия тела в состоянии В. Тогда приращение энергии при переходе тела из состояния А в состояние В есть разность U(B) – U(A). Эта разность равна работе внешней силы над телом при указанном переходе, которая измеряется произведением действующей силы на перемещение тела. Если мы уже знаем энергию U(A) в состоянии А, то, прибавив к ней работу силы, можем найти энергию U(В) в состоянии В. Обычно выделяют некоторое «начальное» состояние тела А и принимают, что энергия U(A) в этом состоянии равна нулю; тогда, подсчитав работу перехода, можно вычислить энергию U(В) того же тела в любом состоянии В. Например, если поднять тело с уровня земли на некоторую высоту и принять его энергию на земле равной нулю, то энергия поднятого тела равна работе, затраченной на его подъем, и пропорциональна высоте подъема [В действительности это простое правило усложняется, когда играют роль явления трения, тепловые потери энергии, электромагнитные поля и т. д., но для нашей аналогии достаточно сказанного выше.] .

Если теперь заменить «тело» на «товар», а энергию на «стоимость» товара, то приращение «стоимости» при изготовлении товара естественно считать равным затраченной при этом работе. Если товар поступил на фабрику в виде А, а вышел с фабрики в «обработанном» виде В, то можно думать, что увеличение «стоимости» равно этой работе, измеренной в некоторых единицах. Если принять, что в некотором «исходном» состоянии А «стоимость» товара равна нулю, то кажется возможным вычислить его «стоимость» в любом состоянии В.

Остается определить численное значение работы; но здесь принятое в физике правило (умножить силу на перемещение тела) оказывается непригодным, так как работа над товаром не сводится к его простому перемещению, а оценка ее не очевидна. Попытка «классиков» политической экономии оценить ее числом рабочих часов приводит, как мы видели, к непреодолимым трудностям.

Поскольку все значение понятия «стоимости» состоит в объяснении цен, любое возможное улучшение методов ее вычисления означало бы, по существу, объяснение ценообразования; «стоимость» же оказывается излишним схоластическим двойником цены. Надо сказать, что «эссенциальный» характер «стоимости» маскируется ее числовым выражением: ведь «сущности» Аристотеля никогда не имели такого выражения, а определялись словесно. Мне кажется, что в понятии «стоимости» трагически смешались «сущностное» мышление средневековья и «количественное» мышление нового времени. «Энергетика» вызвала в свое время возражения, психологически сходные с критикой «эссенциализма», и устояла лишь благодаря точным количественным определениям и опытной проверке. Было бы интересно выяснить, какое положительное влияние имели при этом идеи Платона, присутствовавшие также в умах физиков того времени – ведь в то время гуманитарное образование получали все. Нельзя сказать, чтобы количественный подход был чужд мышлению Маркса. В третьем томе «Капитала» он пытался уже учесть факторы, от которых зависит образование цен, прежде всего – спрос и предложение. Его анализ, весьма проницательный в конкретных вопросах, часто согласовался с экономической жизнью его времени, но от призрака «стоимости» он отказаться не мог.

13. Противоречивость трудовой теории стоимости Рикардо и теории прибавочной стоимости Маркса