Заблуждения толпы

Как правило, религиозные мании возникают в тяжкие времена, когда человечество желает избавления от одолевающих его забот и возвращения к старым добрым временам, в мифическую эпоху мира, гармонии и процветания. Одна из древнейших греческих поэм, «Труды и дни» Гесиода (ок. 700 г. до н. э.), хорошо показывает это стремление. Греция в ту пору изнемогала в нищете, и Гесиод описывал³⁰ нелегкую жизнь крестьянина в Беотии, к северо-западу от Афин: «тягостная летом, зимою плохая, никогда не приятная» [25]. По Гесиоду, раньше все было куда лучше. Первыми в мир пришли олимпийские боги, которые создали «поколенье людей золотое»:

Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства
Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных³¹ .

Следующее поколение «уже много похуже, из серебра сотворили великие боги Олимпа». Эти люди пользовались покровительством божеств, но грешили и перестали приносить жертвы богам; их сменило третье поколение, чьи доспехи, дома и инструменты были из бронзы. По какой-то причине боги отдали четвертому поколению преимущество перед третьим: половина людей этого поколения пала в битвах, зато вторая половина наслаждалась бытием полубогов. Пятое поколение, по словам Гесиода, составили «железные люди. Не будет / Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, / И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им». Дети этих людей, предрекал Гесиод, окажутся в еще более скверном положении: «Дети – с отцами, с детьми – их отцы сговориться не смогут. / Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю – хозяин»³² . Фактически древнегреческий поэт на два с лишним тысячелетия опередил Томаса Гоббса с его «Левиафаном»: жизнь и вправду виделась ему одинокой, бедной, беспросветной, тупой и кратковременной.

Тем не менее жалкое прозябание человека во времена Гесиода при всей мрачности того периода было обусловлено местными условиями – скудостью почвы, продажностью соседей, агрессивностью соседних городов-государств. Но враждебные соседи (греческие города) исповедовали ту же религию и росли в той же культуре, а также, нередко порабощая побежденных, до Пелопоннесской войны обычно не предавали захваченные поселения мечу.

Приблизительно в тот же период, когда Гесиод сочинял свои строки в нескольких сотнях миль севернее, древние евреи испытывали тяготы более экзистенциального характера, вследствие чего в конечном итоге и возникли наиболее распространенные в настоящее время предания о конце времен, сулящие счастливое существование в загробной жизни – по крайней мере, для тех, кто сохранил веру и выжил после изгнания.

Как и когда евреи заселили Святую Землю, до сих пор не установлено, историки подвергают сомнению как существование Моисея, так и Исход из Египта. Но не подлежит сомнению, что израильтянам удалось достаточно быстро покорить хананеян, более утонченных в культурном отношении, но менее агрессивных коренных жителей Палестины, а вот свирепости «народов моря», которые пришли следом, противопоставить они ничего не смогли. Эти загадочные народы терзали набегами Египет и, быть может, были причастны к уничтожению нескольких цивилизаций западного Средиземноморья, включая микенскую. Вскоре после предполагаемого Исхода отколовшиеся от «народов моря» филистимляне отвоевали себе плацдарм между современным сектором Газа и Тель-Авивом, откуда начали продвигаться в глубь суши.

Угроза со стороны филистимлян заставила объединиться малые и разрозненные израильские племена. В конце концов они выбрали своим вождем Саула, прежде наемника филистимлян [26]. Он одолел своих бывших нанимателей и положил начало объединению евреев. После его смерти, вскоре после 1000 г. до н. э., один из помощников Саула, Давид, также служивший ранее филистимлянам, стал его преемником. Более одаренный в военном отношении и более харизматичный, он сумел подчинить не только северные и южные владения, Израиль и Иудею соответственно, но также завоевал в качестве личного владения сильно укрепленный город Иерусалим, принадлежавший хананеянам.