Заблуждения толпы

Преимущества активной схемы упреждения выглядят очевидными; Мать-природа благосклонна к тем, кто предвкушает и стремится к цели, тогда как удовольствие от насыщения, однажды обретенное, сулит мало эволюционных перспектив. Сильнее прочего прилежащие ядра стимулируются, пожалуй, знанием о том, что некоторые из людей вокруг нас без видимых усилий становятся богатыми. Как отмечает экономический историк Чарльз Киндлбергер, «нет ничего более тревожного для благополучия и здравости суждений, чем встреча с разбогатевшим другом»⁵.

Писатели и историки на протяжении столетий твердили, что люди используют могучий человеческий интеллект вовсе не для беспристрастного познания мира, а скорее для того, чтобы рационализировать соответствие фактов своим эмоциональным предубеждениям. В книге журналиста Дэвида Халберстэма «Лучшие и самые умные» наглядно показано, как самые блестящие политики Америки тешили себя иллюзиями относительно военного вмешательства в дела Вьетнама (к слову, эта склонность вновь проявляется сегодня: наши недавние зарубежные приключения говорят о том, что мы не смогли успешно освоить эту кривую обучения)⁶.

За последние несколько десятилетий психологи накопили экспериментальные данные по поводу предпочтений, отдаваемых людьми рационализации перед рациональностью. Сталкиваясь с фактами и данными, которые противоречат нашим глубоко укоренившимся убеждениям, мы обычно нисколько не торопимся пересмотреть или изменить свои убеждения. Чаще всего мы избегаем противоречивых фактов и данных, а когда ускользнуть от них нет возможности, наши ошибочные оценки порой становятся жестче, и даже, что еще более удивительно, мы начинаем распространять их усерднее прежнего. Коротко говоря, человеческая «рациональность» представляет собой хрупкую крышку над бурлящим котлом уловок самообмана, что очень ярко и зримо продемонстрировал Маккей.

Собственное поведение Маккея служит доказательством того, что даже сугубо рациональные и хорошо информированные наблюдатели могут быть подвержены финансовой мании. Вскоре после публикации в 1841 году «Распространенных массовых заблуждений» в Англии вспыхнула финансовая мания, порожденная индустрией высоких технологий того времени, а именно железными дорогами, причем этот пузырь превосходил размерами упоминавшиеся выше пузыри в Париже и Лондоне в 1719–1720 годах. Инвесторы, расхватывая акции, способствовали тому, что длина английских путей выросла с двух тысяч миль в 1843 году до пяти тысяч миль в 1848 году; планировалась прокладка еще тысяч миль, но эти пути так и не были построены, а компании в конце концов обанкротились. Казалось бы, если кто и должен был предвидеть их крах, так это Маккей.

Увы, провидца из него не вышло. В годы этой мании он работал редактором в газете «Глазго Аргус», освещал продолжавшееся строительство железных дорог вполне оптимистично, а во втором издании «Распространенных массовых заблуждений» в 1852 году удостоил эту манию лишь краткой сноски.

Финансовые мании можно рассматривать как трагедию, подобно «Гамлету» или «Макбету»: выпукло прописанные персонажи, знакомая сюжетная линия, хорошо отрепетированные актерами реплики. Повествование контролируется четырьмя действующими лицами: это талантливые и беспринципные поборники финансовых схем; это доверчивая публика, которая покупается на посулы; это пресса, отчаянно раздувающая азарт; это, наконец, политики, которые одновременно суют руку в кассу и стыдливо отводят глаза от костра коррупции.

Первые, то есть махинаторы, следуют классическому трагическому пути Шекспира и, следовательно, являются самыми интересными из персонажей. Большинство здесь составляют даровитые и трудолюбивые провидцы, которые раньше других интуитивно осознают выгоды для общества от внедрения новой технологии. Осуществляя свои замыслы, они становятся богатыми и могущественными; в капиталистическом обществе, которое судит людей по богатству, они делаются, так сказать, львами своей нации. Когда мошенническая схема наконец лопается, эти люди оказываются опозоренными банкротами и обычно (но не всегда) чудом избегают тюремного заключения.

Публика предстает легкой добычей, падкой на уговоры красноречивых и харизматичных мошенников. Осознанные инвестиции требуют редкого сочетания математических способностей, технологических знаний и, что наиболее важно, практического понимания экономической истории. Но люди в массе своей предпочитают, как правило, данным и фактам красивые истории; сталкиваясь с подобными вызовами, они обычно прислушиваются к мнению окружающих и убедительным рассказам, среди которых, возможно, приятнее всего история о легком способе разбогатеть посредством вложения средств в новые технологии.

Пресса становится жертвой мошенников аналогично широкой публике. Журналисты состязаются друг с другом в том, кто бойче и красочнее опишет революционные начинания блестящих бизнесменов, которые с пугающей частотой попадают на обложки журналов – сначала как герои, а затем как обвиняемые и преступники.