Заболоцкий: Жизнь и судьба

Он умер 14 октября 1958 года. Но злоключения его не кончились. Раньше за­мал­чи­ва­лись его лагеря; теперь — усилиями вдовы и сына — еще и се­мей­ная ка­та­стро­фа. Никита Николаевич и Екатерина Васильевна взялись управлять наследием поэта: на долгие десятилетия монополизировали дело пере­из­дания и ком­мен­ти­ро­ва­ния его со­чи­не­ний. Результат оказался опустошительным. Настоящего, пол­ного и вы­ве­рен­ного За­бо­лоц­ого нет и поныне. Стихи его ни разу не были выстроены правильно. Примечания к ним — анекдотичны.

Довершили несчастье доценты от литературоведения. Еще в юности За­бо­лоц­кий подружился с Ни­ко­ла­ем Лео­ни­до­ви­чем Степановым, который и стал его первым : добросовестно и плоско, чудовищным языком, пересказывал содержание стихов поэта. Над этими сочинениями просто оторопь берет — так они беспомощны и никудышны. На Западе тоже не отставали. Там, по обыкновению, было написано много благоглупостей. Особенно отличился в 1965 году па­рижа­нин Эмманул Рейс. Рядом с этим рекордсменом безумия даже Степанов выглядит светилом мысли.

*      *      *

По сей день о За­бо­лоц­ком спорят; решают, какой из двух лучше: поздний или ранний. Всегда будут те, кому в стихах всего дороже мальчишеская прыть и ветер перемен, и те, кто кратчайший (и кротчайший) путь к сердцу — и от сердца — видит в следовании традиции. В пользу первых можно сказать, что жестокость (непременная спутница революций) — сестра красоты. В пользу вторых есть два довода. В середине XX века философы произнесли, наконец, то, что в древности само собою разумелось: традиция умнее разума. (Аристотель вообще утверждал, что основа искусства — подражание.) И второе, тоже самоочевидное: отказ от традиции снимает вопрос о мастерстве, устраняет критерий; а что такое искусство без мастерства? Чем восхищаться будем? Удивление, на которое делают ставку теперешние стяжатели славы, — низшее из чувств, принимающих участие в восприятии искусства. На нем далеко не уедешь.

Спор о За­бо­лоц­ком продолжается, но одно всё таки ясно: рядом с «большой четверкой» ему (как и Ходасевичу) не стоять. Столетие со дня его рождения не стало национальным торжеством, не сопровождается пышными игрищами, вакх­ана­лией славословия, как дни Ахматовой, Пастернака, Мандельштама, Цветаевой. И это — к лучшему. Тех, возведенных на пьедестал, в юбилейные годы просто жалко становилось — так густо шла вместе с чествованием профанация. За­бо­лоц­ого в значительной степени забыли — и тем пощадили. К счастью для него и тех, кто любит его стихи.

16 апреля 2003, Лондон

газета №17 (354), (Нью-Йорк), 19-20 апреля 2003.

журнал (Бостон) №41, май-июнь 2003.

ЮРИЙ КОЛКЕР, 2005