Заброшенная территория

– Еще раз извините, что вы там, но сами видите, как с местами. Что вспомните, говорите – не стесняйтесь!

Опера повернули лица к Вечерову разом, типа – «А не твоих ли рук дело»!?

– Вспомню, скажу,– буркнул тот, отвернувшись назад, равнодушно рассматривая выплывающую, из-под временами буксующих колес, давно знакомую, теперь размытую непогодой, навсегда заброшенную рудовозную дорогу.

– Да-а-а! Погодка не подарок!– Матвиенко смотрел на бегущую промокшую лесную полосу,– Мы Темную хоть переедем, Егорыч?– спросил он, имея в виду разлившуюся горную речку.

– Должны! На то она и русская техника!

– Так что с этим «Ананасом», Стас?!– спросил Сергей Матвиенко.

– Ну что…Карабин подарил ему дед. Мешок с травой оставил друг, сказав, что это лекарство. Но в убийстве Анисимов так и не признался. Пасыков говорит: «Он – колите!» Но, отсидев четыре года в тяжелых условиях, вчистую вышел на свободу. В таких обстоятельствах и безвинные начинают оговаривать себя, а этот…. Короче, на обратном пути заедем за этим фруктом. Что, Зоя?!– обратился Гусев к следователю,– Возьмем санкцию на арест?!

– Будут основания, возьмем. Колите! А может это не он?!

Все, молча, тряслись в тесной кабине. Впереди показались грязные буруны разлившейся Темной. Егорыч остановился и вышел из машины, подумав, что за телом «труповозка» прорвется не раньше чем через три дня.

Дождь, то моросью, то ливнем, осыпал долину горы. Бурные потоки глинистой влаги с шумом неслись по месту переезда, торопясь, в дальнейшем, насытить своей мощью воды Тихого океана.

– Поехали!???– как-то неуверенно сказал водитель «уголовки». УАЗ, не торопясь, вклинивался своим коротким носом в урчащий на все тона поток стихии. Все напряженно замолчали, смотря, то вверх, на несущуюся с крутых склонов воду, то вперед – на капот, оценивая глубину погружения.

Каждый в этот момент понял, что зря сегодня поехали!

Чуть ниже по течению подмыло стоящий на берегу кедр, и тот упал, с хлюпаньем и про-тяжным скрежетом, дополняемым шумом дождя и грязного потока, перегородив собой разгневанную речку.

Уазик снесло течением и он застрял в упавшем кедре. Двигатель продолжал работать. По-лицейским пришлось вылезти прямо в речку и, держась за кедр, двигаться к берегу. На месте переезда неожиданно возник Газ – 66.

– Стой! Стой!!!– заорал Гусев, стараясь перекричать шум речки и ливня.

Но 66-ой с ходу преодолел разгневанный поток и исчез за промокшими деревьями.

Полицейских спасла лебедка. Они выбрались на дорогу, когда уже стемнело.

– Так, что здесь за оборотни обитают?– вновь поинтересовался Матвиенко у Гусева.

– Лет пять назад жена одного «шишкаря» заявила, что ее на Темной изнасиловал черт. Бутов тогда это дело себе взял. Он ее, с явными признаками помешательства, сначала за-крыл в камеру от греха подальше, а утром отвез к психу…. Но и типчик, этот Бурьянов! Сказал, что не совсем здорова, и что ее, все равно к эксперту. Возможно, говорит, что это и было…

– Ну и что?– Уазик наконец-то выскочил на заброшенную грунтовку.

– Может, что и было, да поздно. Лишь на второй день ее, не вменяемую муж в тайге нашел. Она ему, как она сбивчиво объяснила, побоялась сразу сказать. Он ее на утро в больницу. Там ее к «психу» направили. Он ее в угро. Наутро обратно. Эксперт ничего не нашел. Да и чтоб он нашел? Сперму черта!? Короче, положили эту шишкарку в психушку, а через месяц она умерла.

– Отчего?

– Да откуда ж я знаю? Что-то там по-женски.

Следственная группа въехала в ночной городок. Зря они сегодня отправились в тайгу!

Глава 8. Леший – бобыль.

«Леший», носивший фамилию Вачура, в эту осень достраивал со своим помощником, племянником Димкой, огромный по размерам деревянный дом. Строил не спеша, основательно, уже тринадцатый год.

В 1978-ом Вачура демобилизовался из армии, отслужив два года в Казахстане танкистом – механиком. Детство его, можно сказать, прошло в тайге. А когда вернулся в Сихотэ-Алинские субтропики, устроился в лесничество егерем, усиленно посещая секцию бокса. Природа наградила Лешего недюжинной силой и ловкостью. И вскоре, начинающий боксер, не оставил своим соперникам на ринге никаких шансов.

Шурму выдвинули на краевые соревнования, но он их проигнорировал, еще некоторое время, избивая соперников местного уровня.

Избивал и удалялся в таежные глубины на горный, пропитанный запахом кедровой хвои воздух, где пил чай из лимонника и элеутерококка, грыз кедровые орехи. И при всем, при этом, имел выраженную неприязнь к алкоголю и табаку. Охранял участок от браконьеров, бил зверя, копал лекарственные дикоросы.… Ремонтировал по просьбе начальства трактора, лебедки, пилы и другую – самую разнообразную технику.

Вскоре соседи и знакомые со всей округи несли к Геннадию пылесосы, чайники, мотопилы. Звали на починку автомобилей и мотоциклов. Вачура на этом неплохо зарабатывал! Плюс – охота, рыбалка, дикоросы и…уже вначале восьмидесятых… Леший считался состоятельным жителем городка.

А в девяностых уже имел тайник в стене за ковром, с аккуратно сложенной стопочкой «зеленых»!