Заброшенное метро

Мотнув чёлкой, Макс посмотрел в сторону туннеля. Его кадык сместился к подбородку и обратно. Он судорожно тряхнул плечами. Наверное, вспомнил последнюю встречу с ней.

– Видели, как она по стенам носится? – ещё более тихим голосом произнесла Ксюха, словно боясь быть услышанной снаружи.

Я очень хорошо это видел. Картинка с быстро цепляющимися за кабели руками и ногами буквально стояла перед глазами.

– Это… существо… – Ксюхе всё труднее давались слова. – Оно… Разве может такое быть в нашем мире?

Я глубоко вдохнул носом и промолвил:

– Мы столкнулись с чем-то… С какой-то…

– С какой-то хернёй! – помог мне Макс.

– Да! – кивнул я. – Что нам о ней известно?

Начался мозговой штурм.

– Она здесь давно. – начала Ксюха. – Не растёт. Не стареет.

– Может, даже очень давно. – предположил я, вспомнив пещеры со сталактитами. – Залезает в голову, в самые мозги. Подчиняет волю. Подчиняет чужое тело. Питается чужой жизненной силой. Неживая. Холодная. Гнилая, как труп.

От своих же слов меня вновь пробил озноб. Подключился Макс:

– Сильная, мразота. Хрен такую завалишь.

Он задумался. Харкнул далеко в туннель и вспомнил ещё один факт:

– На кой чёрт ей сдался этот игрушечный медведь?! Сомневаюсь я чёт, что она тут в куклы играет.

Я закивал головой, у меня такие же сомнения были.

– Ага, нездоровая тема. Найдите мне его, главное… Охренеть! А больше ничего не надо?

Из глубины туннеля впереди раздались глухие удары. Мы поднялись. Череда ударов повторилась. Били по чему-то твёрдому. Вновь раздался сдавленный стон, настолько приглушённый, что казалось, кричали в воде. Но уже громче, чем раньше! Значит, мы на правильном пути.

– Серёга? – спросил я.

– Да хрен его знает… Непонятно. – сказал Макс.

Ксюха пожала плечами.

– Будем надеяться. Ничего другого не остаётся. – заключил я, освобождая Максу проход к месту машиниста. – Ну, как, заведёшь это корыто?

Он шлёпнул меня по животу тыльной стороной ладони, проходя к креслу:

– Всё? Ножки устали?

Я лишь кивнул в ответ и облокотился на раму. Ещё бы не устали! Ксюха подошла и обняла меня сзади, положив голову на моё плечо.

Макс уселся в кресло, зажал пресловутую педаль и повернул вперёд рычаг крана машиниста.

– Не гони только. – попросил я.

Макс лихо отсалютовал мне:

– Да, капитан! – и плавно сместил рукоятку контроллера в положение "Ход-1".

Головной вагон вновь недовольно заскрипел своим старым кузовом, медленно набирая ход.

Туннель тускло освещался единственной уцелевшей фарой, из-за чего приходилось пристальнее всматриваться в стены, чтобы не пропустить боковые ответвления, проходы, ниши и другие скрытые места, где потенциально мог находиться Серёга.

Слева показался чёрный проём вентиляционной сбойки. Макс сбавил ход, а я, перегнувшись через раму бокового окна, осветил фонарём закрывающую проход железную решётку. Убедившись, что она на замке, а вокруг нет никаких следов, я махнул рукой вперёд:

– Давай!

Дёрнувшись, вагон продолжил движение. Над головами щёлкали сбиваемые крышей сталактиты. Некоторые оказывались настолько длинными, что до них, пожалуй, можно было дотянуться и рукой, стоя на путях. Засмотревшись, мы чуть было не проехали очередной проём. Он успел проплыть мимо кабины, когда Макс остановил вагон. Решетчатая дверь была распахнута настежь.

Я открыл переднюю дверь и сказал:

– Подождёте здесь? Я быстро. Если что, крикну.

– Не, не, дружище, так не пойдёт. – Макс встал с кресла. – Я тоже иду.

– Я тут одна не останусь! – испугалась Ксюха.

Да, пожалуй, они были правы. Разделяться без необходимости было неразумно. Будто фильмов не смотрел. Поэтому я согласно кивнул:

– Хорошо, идём все вместе.

И первым спрыгнул на пути. Подошва моей кроссовки чавкнула, когда я сделал шаг в сторону и угодил в небольшую лужицу между шпалами. Оглядевшись, заметил, что таких лужиц много. Здесь было очень сыро. Мелкие капельки воды, словно пылинки, клубились в луче света потускневшей фары, как при тумане. Изо рта шёл пар. А кузов вагона успел покрыться испариной конденсата. – Осторожно, скользко. – предупредил я, подавая Ксюхе руку. Но держать пришлось Макса, нога которого поехала при первом же шаге.

– Говорю же…

– Да всё, я нормально. – отмахнулся он.

Обогнув вагон, мы подошли к проёму. Тот был узким и начинался со ступенек, ведущих наверх.

Тут же на стене еле различимо читалась надпись на ржавой табличке: "СУ-14".

– Что это? Система управления? Служебное… убежище? – начала накидывать Ксюха. – Есть мысли, ребят?

– Пфффха-ха! – гоготнул, не сдержавшись, Макс. – Служебное! Убежище! Ну ты, мать, даёшь!

– А что такого? – Ксюха засмущалась, перевела взгляд на меня, в поисках поддержки. Макс согнулся пополам.

– Это санузел, Ксюш. – едва сдерживая улыбку, пояснил я.

– Тьфу, блин! Туалет, точно! – она шлёпнула себя по лбу, а затем и Макса по спине:

– Ну всё, хватит ржать. Затупила девочка, бывает. Иди, давай.

Стенки прохода были облицованы вгоняющим в депрессию кафелем. Небрежно уложенные квадратные плитки большей частью потрескались или отвалились. Угадать их изначальный цвет было невозможно, сейчас они были сплошь покрыты густыми бурыми разводами.