Заброшенный рай (СИ)

Мы стояли у кромки воды, и босыми ногами я ощущала жар песка, в котором утопали мои ступни.

— Спрашивай…

Он обернулся в пол оборота и посмотрел прямо в глаза. Руки в карманах, на шее бандана, которой военные обычно прикрывают рот, чтобы не дышать пылью, волосы растрёпаны… И… Шрам… Небольшой шрам под левым глазом. Впервые я заметила его во время операции…

— Зачем? Что всё это значит?

Я хотела видеть его глаза. Хотела понять, какого чёрта, этот человек сделал меня предметом сплетен, просто свалившись на голову из неоткуда. Зачем так смотрел на меня? К чему этот флирт?

— У меня нет времени…

Он медленно провёл рукой вдоль моего плеча и взял за руку. От таких прикосновений, мне стало не по себе… Я чувствовала, что это неправильно… Во мне словно поселился страх снова обжечься, снова стать пустой.

— Как-то это всё слишком странно, Джин. Как-то комично.

Он скривился, словно от пощёчины. Хорошо! Это то что мне нужно. Я не верила, что простое общение, которое было между нами может заставить его совершать подобные поступки. Взять и перелететь через пол мира, чтобы просто поесть на берегу океана, во время того, как совсем рядом кто-то гибнет.

Но он меня удивил… Джин схватил меня за талию и резко притянул к себе.

— У меня нет времени, Мила. Я могу завтра погибнуть, могу умереть даже сегодня. Я не собираюсь тратить его на глупые объяснения собственных поступков женщине, что мне понравилась. У меня нет на это времени! Я живу сейчас, Мила! И прямо сейчас, я хочу быть с тобой!!!

Я уже не слышала ни шума волн, ни свиста ветра за спиной… Я слышала только собственные удары сердца, которое норовило выпрыгнуть из груди.

— Ты дрожишь… — его губы легко коснулись моих, произнося эти глупые слова.

Конечно я дрожала. Да что там! Я была готова свалиться на колени прямо здесь. Но он держал крепко и видимо действительно не собирался отпускать. Его рука водила по моей спине и сквозь ткань майки я ощущала насколько она горячая. Это было не просто поглаживание. Он словно сжимал мою кожу, силясь почувствовать ее на ощупь. Движение властного и уверенного мужчины. Он действительно не будет ничего спрашивать или объяснять. Джин не привык это делать, и я видела, что он слишком ценит время. Если он приехал сюда и провел со мной почти весь день, для него это непросто так. Это не игра!

Но мой страх не даст мне быть с этим человеком. Хоть он мне действительно понравился… Да что там! Я хотела этого мужчину… Но я никогда не могла делать подобные вещи столь легкомысленно. Будучи глупой дурочкой, я искала человека "на всю жизнь" и… Обожглась. Настолько сильно во мне горела обида, что я сейчас я сдерживала себя из последних сил.

— Это неправильно… — мой ответ вызвал лишь ухмылку на его лице и смешинки в глазах.

— Давай позволим себе наделать неправильных вещей…

Это было последнее, что он сказал прежде чем я ощутила, что опять могу быть желанной. Мягкие движения и дразнящие выдохи. Руки сплетаются на его шее и я пытаюсь привстать, чтобы быть ближе… Но это не нужно… Меня подхватывают так, словно я пушинка на ветру и кружат, пока из моего горла не вырывается смех прямо в его губы…

Стена, которую я возводила годами, не впуская никого в свое сердце упала. И в этот момент я знала, если меня обманут снова — это будет конец. Я не смогу больше спокойно жить. Я разобьюсь на осколки, которые он так бережно и ласково сейчас собирал своим теплом, своими губами и нежными, но крепкими объятьями. С каждым движением я собиралась, словно мозаика, и в момент, когда поцелуй стал значимым, глубоким и на грани дыхания, я стала целой.

Мы не можем быть одиноки… Одиночество это смерть для души. Мы построены так, что нам нужен человек любящий и охраняющий наше сердце. И в этот момент… Я начала учиться любить заново.

В лагере было немноголюдно, ведь на Вьетнам опускалась ночь. Это место… Теперь оно имеет для меня значение. Здесь мне было страшно… Здесь мне было больно… Здесь я стою у края и не знаю, не упаду ли вниз и разобьюсь.

Мотор байка заглох, и мы резко остановились посреди лагеря. Стояли сумерки, и скорее всего никто кроме охраны и не поймет кто приехал. Хотя это чушь! Завтра все будут только об этом языки чесать с самого утра, и пока я не умру со стыда.

— Стой!

Он схватил меня и застегнул на мне свою ветровку до самой шеи.

— Холодно, простынешь!

— А ты?

Но он лишь приложил палец к моим губам, а потом провел рукой по щеке, целуя.

— Меня уже ждут на аэродроме.

Я словно вынырнула из забвения. Ведь он и вправду прилетел сюда на один день. Ненормальный!

— Только не говори, что ты пользуешься служебным положением в личных интересах?

Он прижал меня сильнее и шепнул на ухо:

— Только никому не говори.

— Договорились…

Он замер и просто смотрел на меня.

— Мне нужно ехать.

— Я знаю…

— Я приеду…

— И это я знаю, потому что ты ненормальный!

Пыль, которую поднял мотоцикл ещё долго медленно садилась на мои чешки, пока я стояла в ступоре, и не верила в то, что натворила.

Я же совершенно ничего о нём не знаю!