Заброшенный в природу

— О, сеньор, я просто смирилась, — ответила графиня. — Просто свыклась со своей головной болью. Раньше она обычно возникала вечером и раз в несколько дней. И только в последнее время стала мучить меня и утром.

Графиня выглядела плохо. Тело ее сохранило свои формы (насколько можно судить по широким одеждам и корсету под ними). Это была женщина среднего роста, около 45-ти лет с черными как смоль волосами и ухоженными, нежными белыми руками с длинными пальцами. Но лицо было бледным, почти воскового цвета, глаза — какими-то потухшими и, как мне показалось, чуть прищуренными. Губы сжаты, из-за чего от них спускались вниз длинные глубокие морщины. Такие же морщины шли и от внешних уголков глаз. Да, выглядела она и вправду неважно.

— Я слыхала, — сказала графиня Бехар, — что вы довольно успешно лечите многие болезни с помощью новых лекарств, полученных из Индий. О вас рассказывают удивительные истории, сеньор. Поэтому я и решила обратиться к вам за помощью.

— Вы правильно поступили, сеньора, — заверил ее доктор. — Новые лекарства из Индий — это прежде всего табак и безоар. Вот здесь вы сможете прочитать о них, — сказал доктор, доставая из сумки и протягивая ей экземпляр своей книги «Historia medicinal».

— Спасибо, сеньор, — ответила графиня. — К сожалению, в последнее время из-за головной боли я ничего не могу читать.

— Мы постараемся это исправить, дорогая сеньора, во всяком случае, сделаем для этого все возможное, — заверил ее доктор, и мы приступили к работе.

Доктор взял один табачный лист и стал нагревать его на жаровне, которую принесли слуги.

— Фу, как дурно пахнет! — сморщила нос графиня. Интересно, что человеческие самки инстинктивно настроены против табака. Словно сама природа, которая ощущается в них сильнее, издали чувствует опасность и враждебно реагирует.

— Дурно пахнет, но творит чудеса, — отозвался доктор. — Не шевелитесь, сеньора.

Он положил горячий листок ей на голову, а я покрыл его белым платком, который завязал под подбородком.

— Неужели мне придется держать это на голове? — спросила графиня.

— Боюсь, что да, — спокойно ответил доктор.

Графиня Бехар посмотрела на свое отражение в зеркале и воскликнула, нервно смеясь:

— Но ведь это же абсурд!

Потом вызвала служанку и приказала ей принести синюю ленту в тон платью, которой я повторно привязал лист, предварительно убрав наш белый платок. Служанка принесла также ароматические палочки, которые зажгла потом в комнате графини, чтобы прогнать неприятный для нее запах табака.

— Сеньор, я хотела показать вам дворец, но как я могу выйти в таком чудовищном виде! — воскликнула графиня.

Доктор заверил ее, что в этом нет никакой необходимости, и предложил не двигаться с места и отдыхать, пообещав вернуться через два часа и сменить листок.

Так мы и сделали в тот день, а также в последующие два дня. В первый день мы меняли листья каждые два часа, на второй день мы их сменили всего три раза, а на третий — только утром и вечером, перед тем как графиня легла спать. А за это время случилось нечто, о чем стоит рассказать. В один из дней, когда мы пришли менять листья, у входа в сад мы встретили служанку, держащую в руке не что иное, как книгу доктора Монардеса. Я так удивился, что мог бы упустить случай спросить девушку, откуда у нее эта книга, пока она проходила мимо нас. Доктор отреагировал быстрее.

— Девочка, что это у тебя? — спросил он.

— Либела, сеньор, — ответила девушка, присев в реверансе.

Я еле сдержал улыбку. Доктор тоже сохранил невозмутимое выражение лица, хотя я готов держать пари, что ему стало неприятно, потому как либелой называют небольшую книжку, полную клеветнических сплетен, при этом рассказанных с юмором. Печатник сеньор Диас из Севильи издает такие либелы (хотя, разумеется, отрицает это!), и в них высмеиваются некоторые члены городского совета (а иногда и весь совет целиком) и торговец сеньор Эспиноса. Обо мне и о Хуане Амарильо распускают клеветнические слухи, якобы мы являемся авторами либелы, высмеивающей отца его бывшей невесты, с приложением, критикующим также и Лопе де Вегу. Либела вышла сразу после посещения им Севильи — идеально выбранный момент. Так что я хорошо знаю, что представляют собой либелы. Доктор Монардес может быть кем угодно, только не автором либел. Но, как мне кажется, девушка полагала, что все книги называются либелами.

— А куда ты несешь эту книгу? — спросил доктор.

— Сеньору кавалеру Фуенте, — ответила та. — В подарок от графини.

— Чудесно, дитя мое, — сказал доктор, улыбаясь. Он даже достал из кармана две мелкие монетки и положил в руку девушки. Лицо ее тут же засветилось улыбкой, она снова присела в реверансе. — Чудесно! — повторил доктор. — А зачем ты несешь ему книгу? Графиня прочитала ее?

— Но сеньор, она не умеет читать, — быстро ответила девушка.

Я сразу понял, что доктор что-то задумал. А молоденькие девушки обычно не блещут умом. Хотя, в принципе, все девушки глупы, даже самые умные из них.

— Зачем она несла книгу кавалеру Фуэнте? — спросил я у доктора, пока мы шли по аллее.