Забудь дорогу назад

Анюта, вереща, как поросенок, которому отрезают голову, потащила меня обратно в воду. Не кончилась еще тормозная жидкость! Лишь позднее я допустил, что, возможно, это было правильное решение. Пули кромсали бугор, валили камыши, вероятно, и нам бы досталась одна-другая. Мы сидели по горло в воде, спрятавшись за плавучей корягой, изумленно хлопали глазами и наблюдали за этой хренотенью…

Обстрелять вертолет из ЗРК было для противника лишь частью дела. Обнаружив, что многие пассажиры спаслись, злоумышленники кинулись в погоню. Мы не верили своим глазам. По болотной глади скользили какие-то зловещие личности в лохмотьях. Словно посуху! Мелькали среди деревьев, огибали вздутые кочки. Мы дыхание затаили – да это просто мастер-класс! Вот они вырвались на открытое пространство перед возвышенностью, и появилась возможность рассмотреть это чудо. Мужики в бесформенных лохмотьях, бородатые, заросшие – сущая экзотика. Кто-то подпоясан, кто-то в хламиде до колен. Обвешаны оружием, за плечами какие-то мешки. Поражало, как они передвигались. Разумеется, у людей, веками живущих на болотах, должна сложиться какая-то практика преодоления опасных топей, но чтобы с таким «сноубордистским» изяществом… То, что было у них на ногах, зимой сошло бы за снегоступы или лыжи. Продолговатые лодочнообразные конструкции – глубокие, широкие, со специальными шнуровками для крепления ног. Возможно, болотоступы, но более «продвинутые». Они отталкивались от воды, как конькобежцы отталкиваются лезвиями от льда, с легкостью удерживали равновесие, передвигаясь при этом с завидной скоростью. Да еще и стреляли! Почувствовав, что добыча рядом, эти оборванные создания дружно взревели и кинулись на берег.

– До чего же они милые… – ошеломленно пробормотала Анюта.

Нас бы смяли – сидящих в воде. Злобно застучал автомат где-то слева. Загремели пистолетные выстрелы – уже справа. Я осторожно, чтобы не захлебнуться пахучей жижей, повернул голову. Конвоир Притыка, лежал за корягой, разбросав ноги, и строчил из «АКС» короткими сухими очередями, сопровождая каждую очередь голодным рычанием. Справа, за толстым слоем очеса – разложившегося мха, залегли Тропинин и Раздаш, вели огонь из «табельных» «макаровых». Загрохотало на косогоре – Гайдуллин наконец-то справился со своей трусостью, присоединился к обороняющимся.

Сектанты – или кто они там были – не ожидали организованного сопротивления. Двое или трое повалились со своими «мокроступами», старенькие «АКМы» (производства как минимум полувековой давности) полетели в воду. Один орал, сдирая с головы грязные тряпки. Мелькнула рыжая борода лопатой, огромные глаза, вылезающие из орбит. Он хватанул воздуха, захлебнулся, камнем пошел ко дну. Остальные остановились, начали стрелять. На заднем плане мелькал здоровенный молодчик – командир «подразделения». Он что-то хрипел, потрясал кулаком. Но его уже не слушали. Двое повернули обратно, побросав оружие. Один не удержался на ногах, бултыхнулся в болото, умудрился проплыть вразмашку несколько метров, пока его не засосало… Пули скосили еще двоих. Короткая пауза – Притыка перезаряжал автомат. Громила опомнился, сообразил, что остался один, сделал попытку улизнуть, но очередь с косогора пропорола широкую спину. Взметнулись полы ризоподобной рубахи, мужик вскинул руки, словно апеллировал не к кому-нибудь, а к Самому… – но не судьба, загремел в болото.

– Ну и дела… – на выдохе испустила Анюта.

– Тебя не задели? – на всякий случай спросил я.

– А что, незаметно? – Она закрыла глаза, расслабилась. Кажется, ноги у нее подкосились. Я схватил ее за шиворот, чтобы не захлебнулась.

– Эй, славяне! – пророкотал из тальника Раздаш. – Что, наделали в штаны? Вылезай, где вы там попрятались? Перекур, в обозримом будущем эти твари не появятся. Выходи, говорю, строиться, а то щас живо ускорение придам!

Люди выползали из своих укрытий – жалкие, трясущиеся, сползались в кучку, в изнеможении падали на землю. Притыка нянчил вывихнутую руку, разминал ее, прощупывал, сокрушенно качал головой.

– Потерпи, боец, – бормотал Раздаш. – Выберемся – будет тебе и эскулап, и белая палата, и неделя отдыха – за проявленные мужество и героизм в хреновой ситуации… Эй, Гайдуллин! – Голос командира построжал. – Топай на периметр. Смотри, чтобы ни одна зараза к этой кочке не подобралась.

Спорить с начальством было бессмысленно. Гайдуллин исподлобья покосился на мокрую толпу, сплюнул и, бурча под нос, поволокся выполнять свои обязанности. Раздаш неодобрительно покосился ему вслед. Сделал попытку подняться, но ноги подкосились, он рухнул обратно, сдержанно матюкнулся.

– Перекур десять минут, – объявил Раздаш. – И топаем на юг. Эта штука, где мы сейчас кувыркались, называется Машкина топь. Все страшилки позади. Дальше вполне проходимо. Вооружимся шестами – и вперед. К вечеру должны быть на Змеином хребте…