Забудь и вспомни

— Лучше. Она быстро поправляется физически, но по-прежнему ничего не помнит.

— И ссору тоже?

— И ссору, — вздохнул Уилл.

Перед отъездом Синтии в Чикаго Уилл предъявил ей доказательства ее измены и разорвал помолвку. Она настаивала на том, что они поговорят, когда она вернется, но его это уже не трогало. А потом ему позвонили и сообщили об авиакатастрофе. Когда Синтия пришла в себя и выяснилось, что она ничего не помнит, Уилл растерялся. Напоминать об их разрыве в такой момент казалось жестокостью. Он решил подождать, пока она не поправится.

По крайней мере, таков был первоначальный план. Но потом все запуталось. Поэтому Алекс сейчас сидел напротив него. Приятель поможет разобраться, что к чему, пока ситуация не усложнилась еще больше.

— Ты ничего не говорил ей?

— Нет. Я думаю поговорить с Синтией, когда ее выпишут из больницы. Там мы редко остаемся вдвоем, а я не хочу, чтобы ее родители вмешивались.

— Как я понимаю, она перестала быть капризной куклой?

Уилл покачал головой. В каком-то смысле он хотел, чтобы Синтия осталась прежней. Тогда он бросит ее, не чувствуя за собой никакой вины. Но после катастрофы она стала совершенно иной. Уиллу было трудно привыкнуть к новой Синтии. Он ждал, что она начнет ругать больницу, скандалить с персоналом. Но этого не случилось. Уилл взял за правило приходить к ней каждый день и, как ни боролся с собой, получал все большее удовольствие от этих визитов.

— Словно инопланетяне украли ее и вернули подставное лицо, — задумчиво произнес Уилл.

— Не могу не признать, что она была очень мила, когда я навещал ее.

— Каждый раз, бывая в больнице, я с недоверием наблюдаю, как она благодарит всех за то, что навестили ее или принесли ей что-нибудь. Она любезна, добра, интересна. Совсем не та Синтия, которая уезжала в Чикаго.

Алекс нахмурил брови:

— Ты улыбаешься, когда говоришь о ней. Все действительно переменилось. Она тебе нравится, — заявил он тоном обвинителя.

— Опять становишься в позу школьного учителя? Да, она стала гораздо более приятным человеком, и рядом с ней я испытываю удовольствие. Но врачи говорят, что амнезия, скорее всего, временное явление. Она мгновенно может вернуться в свое обычное состояние. И я не хочу начинать все сначала.

— Может быть, она такой и останется.

— Это не важно, — Уилл покачал головой. Алексу свойственно толкать его на рискованные поступки. — Возможно, она не помнит, что натворила, но я-то помню. Я никогда не смогу доверять ей, а значит, между нами все кончено.

— Или у тебя появился еще один шанс. Если Синтия стала другой, относись к ней как к другой. Не держи на нее зла за прошлое, которого она не помнит. Ты можешь потерять что-то очень важное.

Алекс занялся десертом и на время оставил Уилла в покое.

Приятель высказал то, что Уилл боялся произнести даже мысленно. Он мчался в больницу из офиса, думал о Синтии, вместо того чтобы сосредоточить внимание на оформлении первой страницы «Обсервера». А сегодня… Когда он дотронулся до нее, его словно током ударило. Раньше он никогда так не реагировал.

Но что, если в ней еще живет прежняя Синтия? Лживая женщина, которая раздавила его чувства высоким острым каблучком. Он порвал с той женщиной и не желал тратить на нее сердце, свободу и годы жизни.

Доктора говорят, она вскоре сможет вернуться домой. Уилл не сомневался, что Полин и Джордж захотят увезти ее к себе в имение, но он будет настаивать, чтобы она жила в их квартире. Доктора тут ближе, а знакомые вещи помогут ее памяти пробудиться.

А если ее память пробудится и она станет прежней? Что ж, ему не придется рвать с ней во второй раз.

«Хотите, поменяемся местами?»

Эти слова всплыли в ее голове, когда сон смешал реальность, фантазию и приступы боли.

«Меня зовут Синтия Демпси».

Она нахмурилась. Если бы они перестали называть ее так! Но она не знала своего имени. Если она — не Синтия Демпси, разве ей не полагается знать, кто она на самом деле?

Имя буквально дрожало на кончике языка.

Но вой загоревшегося двигателя не оставил места для имени в ее памяти. Остался только ужас падения на землю.

— Нет!

Она села в постели, и боль пронзила тело. Сердце билось в горле. Монитор у ее постели запищал, и прежде, чем она успела успокоиться, дежурная медсестра вошла в палату:

— Как вы себя чувствуете, мисс Демпси?

— Перестаньте так называть меня! — крикнула она.

— Ну хорошо. Синтия. Как вы себя чувствуете?

Она включила лампочку над кроватью и увидела, что перед ней ее любимая медсестра, Гвен, худенькая девушка-южанка с вьющимися светлыми волосами и строгими взглядами на жизнь. Умение брать на анализ кровь, не причиняя боли, немедленно поставило ее в глазах Синтии на первое место.

— Все в порядке. — Синтия потерла глаза здоровой рукой. — Просто ночной кошмар. Извините, что я накричала на вас.

— Не тревожьтесь, — улыбнулась Гвен, выключая сигнал тревоги. — Многим после таких травм снятся кошмары. Дать вам снотворное?

— Нет. Я устала чувствовать себя не собой. И начинаю думать, не связано ли это с лечением.

Гвен села на край кровати и погладила ее по колену: