Забудь меня, Эй

В самих поцелуях Сашка ничего такого не видела, целоваться она любила, и Робин Гуд целовался именно так, как ей нравилось  — настойчиво, жестко, приминая и покусывая губы, но только с ним каждый поцелуй мог оказаться тем фитилем, который, прогорев, способен вызвать опасный сокрушительный взрыв. И тогда полыхнет так, что пламя уже никак не погасишь, лучше было бы не начинать.

Она досуха промокнула влажное плечо, обработала рану и наложила свежую повязку. Тем временем он без конца гладил ее локти, спину, плечи, и лишь только Саша собралась встать, удержал за запястье и позвал хрипло, глядя в глаза:

— Иди ко мне…

И все, вся решимость снова куда-то испарилась, стоило Робин Гуду потянуть ее на себя, и вот она уже лежит на его груди, его губы вбирают ее без остатка, рука зарывается в волосы, и ей ничего не остается, как снова отвечать, даже не пытаясь вырваться из этого безумного плена.

Однако поцелуи вновь поползли вниз, и тогда Саша накрыла ему губы ладонью и попыталась встать.

— Остановись, пожалуйста…

 Он извернулся и прикусил ладонь, а затем попробовал задержать ее, обхватив рукой талию.

— Я тебе не нравлюсь? Или ты меня боишься?

— Нет. Я просто тебя не знаю, — она все же смогла высвободиться, поднялась и ушла в кухню.

Там с трудом перевела дух, подошла к окну и, закусив губу, смотрела, как в домах напротив вспыхивают квадраты окон, на улице зажигаются фонари, а в небе загораются звезды. Щеки полыхали огнем, и внутри тоже все горело и обжигало. Придумают же, бабочки… Настоящие искровые разряды, способные слиться в одну молнию напряжением не меньше, чем миллиард вольт.

Он пришел следом, встал за спиной, и Саша чувствовала исходящее от него магнитное притяжение, обволакивающее ее, как кокон. Она повернулась и прямо перед собой увидела глаза, в которых отражался свет то ли соседних окон, то ли фонарей, то ли загорающихся звезд. Похоже, и у него внутри искрили разряды не меньшей мощности. Что ж их так разбирает обоих…

— Не убегай. Я ничего не сделаю, если ты не захочешь, — вот зачем говорить это таким завораживающим полушепотом, сказал бы обычным голосом, может, ее и не повело бы? А так вцепилась в подоконник, Робин Гуд понял и прижал к себе, проводя ладонью вдоль спины и снова запуская ее в волосы.

— Скажи честно, это просто такая обязательная программа по оздоровлению? — Саша хотела казаться язвительной, но прозвучало наоборот, слишком беззащитно и беспомощно.

— Какая программа, что за глупости, — он зарылся лицом ей в волосы, потерся небритой щекой, и она вдруг пожалела, что остригла свои роскошные косы, наверняка они бы ему больше понравились, чем эта стрижка. Кстати, а он вообще предпочитает блондинок или брюнеток? — У меня от тебя совсем крышу снесло, разве ты не видишь? А ты еще как нарочно передо мной в этих своих майках ходишь…

— Не в майках, а в платьях! — она тоже перешла на шепот. Он улыбнулся.

 — Еще скажи, что не замечала, как я салютую, стоит тебе подойти в такой маечке…

Конечно замечала, у нее же есть глаза, как такое не заметить?

— Мне жаль, что все сложилось именно так, и я, как дурак, прячусь у тебя и не могу ухаживать за тобой, как нормальный мужик. Я себя вообще чувствую Одноруким бандитом, — он говорил и терся щекой о виски, а она вдруг рассмеялась, и это слегка разрядило обстановку. — Кстати, ты помнишь, что обещала? Обещания надо выполнять!

— Обещала? Тебе? Когда?

— Не мне, подруге своей. Галке, кажется. Ну-ну, вспоминай давай! Ты обещала, когда он оклемается…

— Хочешь сказать, ты уже здоров? Я не уверена, глядя на дырку в твоем плече.

— Тебе все популярно объяснили, она ведь медик, да? Помнишь, что с мужчинами бывает на подъеме, когда нахлынет…

— Так ты же сколько крови потерял! — Сашка уворачивалась, шутила, и напряжение понемногу спадало. — Неужели осталось чему приливать?

— Нам хватит, — и снова шепот и поцелуи, отключающие разум.

— Подожди, — Саша опять ускользнула и повернулась спиной, потому что иначе не смогла бы и слова выговорить, но он прижался сзади, и теперь очень хорошо ощущалось, какой хлипкой преградой оказалось полотенце. — Ты даже не сказал, как тебя зовут.

Он вернул ее назад и навис, упираясь в подоконник так, что пришлось влипнуть спиной в стекло.

— Я достаточно впутал тебя в эту историю. Чем меньше ты будешь знать, тем будет лучше, я не хочу, чтобы у тебя из-за меня начались проблемы. Я связался с человеком, которому могу доверять, и скоро уйду. Потом я сам тебя найду. Я найду, ты же видишь, что притягиваешь меня, как магнит железную болванку.

Сашка распахнула глаза от удивления. И он ее с магнитом сравнивает! Канцелярская скрепка и железная болванка — шикарная парочка!

— Я тоже не знаю, как тебя зовут, ты не признаешься! — тем временем мурлыкал этот Железный человек ей в волосы, и тогда она сказала.

— Эй.

— Что? — не понял и на миг отстранился.

— Меня зовут Эй, — сказала Саша, он разглядывал ее удивленно, а потом начал смеяться и целовать ей шею, а она только выгибалась, подставляясь под настойчивые губы.

— Моя сказочная Эй! Какая же ты сладкая!..