Забудь меня, Эй

— Возможно, это слабое оправдание, но мы с женой давно не живем вместе. Она все время проводит за границей, а мы с Илюхой здесь вдвоем. Развестись я не могу, на что есть определенные причины. Можете считать меня эгоистом, но рядом с вами у меня такое чувство, будто я долго болел, а теперь выздоравливаю, вы для меня как лекарство. Мне нравится проводить время с вами и Дашкой, мне очень нравится ваша девочка, Саша, возможно, потому что нравитесь вы…

Вот все и встало на свои места. «Я с женой не живу, мы с ней чужие люди». Сколько уже она наслушалась таких историй, пальцев не хватит пересчитать. На руках и ногах. Ну почему все мужчины говорят одно и то же, неужели они не могут изобрести что-нибудь новое, креативненькое? Или не считают нужным напрягаться?

— А вы не подумали, что будет, если моя дочь к вам привыкнет и привяжется, Роман? Тогда уже мне придется искать ей лекарство. О себе я вообще молчу, или вы решили, что если я не была замужем…

Он сжал ее руку как тисками.

— Не смейте так говорить, — у него даже зубы скрипнули, — мне такое в голову не могло прийти.

— Простите, — она аккуратно высвободила ладонь, — но я считаю, нам не стоит продолжать общение. Хотя Илюшку я всегда рада видеть.

— А если он к вам привяжется? — потемневшие глаза сверлили ее колючим взглядом. — Вы правильно заметили, своей матери он не очень нужен. Я сам поражен, что он так тянется к вам, хотя что я говорю, как раз здесь я своего сына очень хорошо понимаю.

Сашка закусила губу и опустила глаза, чтобы он не видел подступивших слез. Было невыносимо жаль маленького Светлячка, и Дашку было жаль. И этого красивого мужчину, что смотрел на нее, не отрываясь, с холодной тоской в глазах тоже.

— Я ничего не могу обещать вам, Саша, к сожалению, — нарушил он молчание, — если я начну бракоразводный процесс, она отберет сына. У нее, — он запнулся, — есть на то основания.

— Я тоже не могу, Роман, — она почти прошептала, а он снова сгреб ее руки и поднес к губам.

— Тогда пообещайте мне хотя бы брать трубку. А я обещаю не беспокоить по пустякам.

— Мы можем с вами дружить… — она сама услышала, как глупо это прозвучало.

— Вы смеетесь надо мной, Саша?  — поднял он брови.  — Меньше всего я готов видеть вас в друзьях.

Больше эту тему они не поднимали. Прогуливались вдоль реки, теперь Роман старался держаться ближе к детям, но когда Саша оступилась и чуть не упала, он успел среагировать и удержать ее. И снова как там, на батуте, близость его тела разбудили в ней совсем не нужные мысли и ощущения.

Их отношениям не суждено продолжаться, Роман сам так сказал. Она будет последней дурой, если продолжит с ним общаться. И не факт, что он при таких обстоятельствах обрадуется дочери, если уж его жена такая стерва, что шантажирует сыном, то что она устроит, когда узнает, что у мужа есть дочь на стороне? Роман точно не захочет это афишировать, и Дашку признавать не станет, тогда к чему все эти страдания? Им нужно разойтись с концами и точка.

Прощание вышло скомканным и нерадостным. Саша снова благодарила Романа за прекрасный день, — а он и в самом деле получился прекрасным, — но тот смотрел в сторону, и лишь когда она умолкла, одарил ее непонятным взглядом, было ощущение, что он едва сдерживает то ли гнев, то ли раздражение, совсем не так она хотела с ним расстаться.

Она вообще не хотела расставаться, но он ей дал понять совершенно определенно, что с женой разводиться не намерен, а с женатыми мужчинами Саша принципиально не имела дел. Ей хватило Игоря, который таскал цветы, брал ее измором, клялся, что с женой они давно живут как добрые соседи, и он не уходит только потому, что жена очень слаба и вечно болеет. А когда она, наконец, уступила и встретилась с ним один единственный раз на съемной квартире, он потом пришел и, пряча глаза, сообщил, что жена вдруг чудесным образом излечилась и даже забеременела от мужа-соседа.

Сашка тогда только вздохнула облегченно и вытолкала Игоря в шею, она даже порадовалась за его жену — хорошо, что та здорова и ждет ребенка, а то, что муж с гнильцой, что поделать, наверное, он ей и такой хороший. С тех пор стенания о непонимании с женой и проживание с ней на одной территории по нелепой случайности воспринимались Сашкой исключительно с юмором и под настроение. Без настроения могла и послать в известном направлении, а еще лучше сообщить, что разговор записан на диктофон и будет отправлен жене в качестве подарка на восьмое марта. Или Новый год, все зависело от времени года. Такое сообщение эффект имело феерический, мужчина из кроткой недолюбленной и недоласканной овечки превращался в разъяренного бодливого козла, машущего рогами и трясущего бородкой.

— Вы сердитесь? — она попробовала заглянуть внутрь него, но не смогла преодолеть холодный льдистый барьер.

— Сержусь,  — все так же глядя в сторону, ответил он,  — только сержусь я исключительно на себя, Саша, — и сел в машину.

А вот Роману Сашка верила, почему-то верила и все, но исключения из правил не стала делать даже для него.

Вечером пришло привычное «Спокойной ночи», и она не ответила.

Глава 14