Забудь мое имя!

— Она полукровка! — фыркнул Амадеус.

— Он темный, — ответила на это Идерна и пожала плечами. — У них много общего. Я бы даже сказала, что эти двое идеально подходят друг другу.

Амадеус презрительно фыркнул.

— И я рада буду, если они останутся вместе! Какое интересное будущее нас всех ждет! — продолжила Повелительница, не обращая внимания на супруга.

— Какое же?

— Если у Леониса больше не будет детей… Если эти двое родят нам внука… Возможно, нам удастся помирить царства не только на словах, — хихикнула Идерна.

— А мне нравится эта идея, — неожиданно развеселился Амадеус и, выхватив у Идерны бокал, опрокинул в себя остатки вина. — Мой внук на троне эллов…

— Наш! — перебила его Идерна.

— Да, наш, — согласно кивнул демон, взял ладошку жены и поцеловал запястье.

Идерна удивленно воззрилась на водного демона.

— Кстати, мне понравилось, как ты всем командовала, — усмехнулся Повелитель. — Делай это и впредь.

— Что?

— Я устал обо всем думать, поживу как простой ситр…

— Что? Ни за что! Я же развалю царство! — опешила Идерна.

— Ничего не знаю, — хмыкнул Амадеус, медленно растворяясь в воздухе. — Я отдувался за тебя двести с лишним лет. Теперь твоя очередь.

— Но!..

Но возражать уже было не кому. Повелитель пропал с глаз.

«Ну, ладно же! — обиженно подумала Идерна. — Я темная или не темная! Найду! И… не знаю, что с ним сделаю!»

***

На последних ударах то ли сердца, то ли барабанов, Бес склонился ко мне, касаясь губ самым легким и нежным из возможных поцелуев.

— Прощай, — прошептала я, прижавшись на миг к его груди. — Забудь обо мне! Даже мое имя.

— Возможно ли?.. — вздохнул демон и отпустил меня. И я была благодарна ему за это. Последний раз встретившись с демоном взглядом, я провалилась в переход.

***

— Жаль, — вздохнул Лорис, наблюдая за Леной и Бесом. — У меня была надежда.

— У тебя? И надежда? — хмыкнул Леонис. — С каких это пор?

— Ты плохого обо мне мнения, — горько усмехнулся элл.

— Просто я в который раз убедился в том, что ты делаешь все так, как тебе удобно.

— Ты не прав, — не согласился Лорис. — О своем удобстве я думаю в последнюю очередь. Да, мои методы не самые лучшие, но действенные. Добро должно быть иногда жестоким. Тогда оно провоцирует быструю реакцию.

— Ты не возможен! — усмехнулся Леонис.

— Меня не исправить, — пожал плечами Лорис. — Смотри. Она таки смылась… Красиво.

Леонис проследил за взглядом элла и горько улыбнулся.

— Разрушительные чувства!

Стены зала перестали дымиться, и всем присутствующим открылся новый рисунок, расписавший их. Чернильно–черные цветы, на длинных шипастых стеблях переплетались с искристо–белыми завитками серебряных листьев и тонких нежных бутонов.

— Мне нужно сказать Бесу пару ласковых! — вздохнул Леонис и, кивнув Лорису, направился к демону.

— Отпустил? — жестко спросил элл, замершего посреди зала темного.

— Она возненавидела бы меня, если бы я заставил ее остаться.

— Эх, а я надеялся, что ты как‑нибудь ее убедишь, зятек, — выдохнул Леонис разочарованно.

Бес ухмыльнулся:

— Что так?

— Ну, мне казалось, она тебя любит.

— Разве? — не поверил демон.

— А что ты чувствуешь к Лене? — осторожно уточнил Леонис.

— Зачем тебе это знать? — не ответил темный. — Да и какое это сейчас имеет значение. Она ушла…

— Ясно, — пробормотал Леонис и покачал головой.

Эпилог

Я стояла на собственной лестничной площадке, прислонившись к стене, и не могла сдвинуться с места. В голове бушевал кипящий вулкан боли, горячими слезами застилая мне глаза. Крупная дрожь сотрясала плечи, от чего зубы выстукивали истеричную дробь.

Сколько так простояла — не помню. Только в какой‑то момент тихо сползла на пол, на грязь и кучу разбросанных окурков. Ничего не хотелось, только долго и нескончаемо себя жалеть.

Никакое чувство юмора не спасало. Во мне будто что‑то сломалось. Непоправимо и ужасающе.

Кто я теперь? И как мне жить дальше? Ради чего?

Внутри была пустота, вибрирующая и гулкая, как пропасть. И вместе с этой пропастью росло мое отчаяние.

Как можно кого‑то любить так? Когда жизнь отдельно кажется адом на яву. Когда больно и страшно. Когда хочется выть, жалея себя и свою жизнь. А уговоры, что поступаю правильно, не действуют.

Мне повезло, что домой я попала глухой ночью, иначе пришлось бы как‑то и что‑то кому‑то объяснять, а сил на это не осталось.

Обнимая колени и тихо шипя от разрывающего грудную клетку, тяжело бухающего сердца, я собрала последние силы и провалилась в пространстве. Придется забыть о таком бесплатном способе транспортировки себя, если хочу жить как раньше. Почти ничего не изменилось, лишь стало чище и стены сменили окраску на отвратительно зеленый цвет. Подниматься на ноги было трудно, но я это сделала. И нажала кнопку звонка.