Забудь о комплексах как мужчина, будь счастлива как женщина

Вспомню один эпизод своей юности. В нашу школу поступил новенький мальчик. Отец его был офицером, служил далеко в Азии. И мальчик в детстве переболел полиомиелитом. По какой-то причине не получил он прививку от этой страшной болезни. И вот — стал калекой. Ходил, тяжело припадая на одну ногу, ковылял. Но он вел себя совершенно как здоровый парень. Было в нем воспитано удивительное достоинство. Он словно бы не замечал своей болезни. Так был воспитан. На переменках и после уроков мальчишки играли на школьном стадионе в футбол. И вскоре мы заметили, что новенький стоит на воротах. Он оказался гениальным, самоотверженным, невероятным голкипером!

Сам пришел во время игры, встал — дайте, мол, попробую.

Вскоре никто и не замечал ни его хромоты, ни искривленного тела. Он был равным среди равных. Значит, с болезнью справился.

Отец его потом рассказывал, как решил, поняв, что за беда приключилась с сыном, растить из него сильного и уверенного в себе мужчину, несмотря ни на что. Не жалеть, не стонать, не сокрушаться. Играть теми картами, которые выпали. И выходить из любой ситуации с чувством победителя. Это единственный верный выбор, если хочешь, чтобы твой ребенок был счастлив и чувствовал себя полноценным, несмотря ни на что.

В связи с этим вспоминается замечательная книга автралийского писателя Алана Маршалла «Я умею прыгать через лужи», в которой говорится, как ребенок, перенесший полиомиелит, приговоренный болезнью к неподвижности, заставляет себя встать. Он учится передвигаться на костылях, заново включается в жизнь. И плодотворно проживает ее, не чувствуя себя калекой.

В основе подобных историй всегда лежит сила духа человека. Его решимость справиться с обстоятельствами и преодолеть их. Как хорошо и правильно, когда в этом помогают близкие.

Отец, мать. Не стонут от жалости, не опекают, но внушают веру в собственные силы больному ребенку.

Мама нашей героини допускала ряд бестактностей по отношению к дочери. Почему-то у нас не принято церемониться с близкими. То, что ни в коем случае не скажут чужому, близкому вываливают, не задумываясь.

Вот эта придумка мамы про «неправильный прикус». Вот фраза про плохой запах изо рта. А вот и переживание по поводу несимметричного подбородка. И красивая девочка чувствует себя уродиной, прячет свое лицо от людей.

Контролирует себя ежесекундно.

При этом я при личном знакомстве с Соней не заметила никаких уродливых черт и даже следов болезни. Я увидела обаятельную большеглазую девушку, худенькую, привлекательную. И думать не думала, что она может страдать из-за своей внешности.

Болезнь ее тогда практически не проявлялась внешне. И общалась я с ней, не делая скидок на болезнь. А Соня, привязавшись к человеку, стремилась его опекать. Как мама. И проявление любви, как ей казалось, должно было проявляться в заботе и тревоге.

Мы переписывались с ней. Она писала умные, интересные письма. Я отвечала с удовольствием.

Но стоило мне не ответить (а обстоятельства бывают разными), как Соня начинала писать панические послания: «Что случилось?» Тревога била через край. Я просила прекратить тревожиться по несуществующему поводу.

Такая тревога становилась обузой. Она пугала, заставляла думать о чем-то плохом, которое непременно должно случиться.

Но Соня иначе не умела. Годы общения, взаимопонимание — великая вещь. Первое впечатление от внешности — это одно. Но вот приходит осознание, что девушка живет в двух измерениях. В теле, от которого, впрочем, отказалась. И где-то внутри себя, в сознании, где она — вольная, умная, веселая, с потрясающим чувством юмора, притягивающая.

Ах, как же мама не понимала, что ее мелкие замечания и сожаления, высказанные дочери по поводу ее внешности, впечатываются намертво! Неужели не чувствовала? Неужели не пробовала на себя примерить? И любовь к дочери не подсказала?

Девушка не любит свое тело. Она знает цену своему уму, своим знаниям — тут ей мало равных. Но как же жить-то, не принимая свое тело, стыдясь его? Если даже мысленно пугаешься: «Как подать руку для кольца?» Всего-навсего из-за того, что слегка видоизменен сустав пальца. Но мама не уставала разрушать. Помните? «С таким характером — быть тебе одной!»

Да, действительно, фразы родственников — то, что простреливает насквозь. Так и живешь потом со сквозной дыркой… Пустое слово, сказанное в запальчивости, впечатывается и становится частью личности. Его не отодрать потом. Разве что — с частью себя. И вот крик души (внутренний, безмолвный крик): «Что ж ты творишь-то, мама! Ведь ты меня практически прокляла сейчас».

Уверена, каждый из нас носит в себе такие слова-обещания, которыми нас наградили наши же самые близкие. Лично мне в случае чего говорили дежурную фразу: «Ох, и трудно же тебе в жизни придется!» Меня эта фраза не трогала. Я как-то не впускала в себя такие посулы. Ну придется трудно, и что? Разберемся по ходу пьесы. Но у каждого свои проблемы и свои болевые точки.