Забудь о разводе!

Д: "Разве? А по-моему, сам факт того, что ты мне написала, уже говорит о наличии проблем! И часу не прошло. Для их решения требуется ввести тебя в курс дела".

К: "Так вводите по телефону".

Д: "Введу. При личной встрече и введу. Это не телефонный разговор".

Если посудить, то он дело говорит. Мне не помешает инструктаж.

Но встречаться я с ним не горю желанием.

Я нисколько не преувеличивала, когда говорила, что побаиваюсь этого мужчину. Оставаться с ним наедине – перспектива так себе.

Несмотря на то, что мы с ним теперь в одной лодке…

К: "Нет. Это будет лишним. Матвей может узнать. Лучше все же по телефону. Напишите мне вкратце все, что я должна знать".

Дамир читает сообщение, но ответа от него так и не следует.

Глава 7

Выхожу из ванной и сразу же напарываюсь на Матвея, выходящего из гардеробной.

Смеряю его взглядом. Судя по еще влажным волосам, уложенных в прическу, он успел принять душ в ванной на первом этаже. Сбрил пушок со щек, как обычно оставив короткую русую щетину под носом и на подбородке. В общем, посвежел заметно. Он также переоделся в чистые футболку-поло и джинсы. Из заднего кармана краешек портмоне торчит.

– Кать, мне нужно смотаться кое-куда ненадолго, – предупреждает меня. – Ты же побудешь дома одна?

"С большой радостью! Вали, куда совесть позволит. Можешь вообще не возвращаться!" – свечусь я внутри, но разыграть очередную сценку мне не составляет особого труда. Я заваливаюсь на кровать и в расстройстве дую губы.

– А куда ты? Сегодня же выходной. Я думала, мы проведем его вместе.

– Отец позвонил. Попросил меня приехать и помочь ему разобраться с газонокосилкой.

– С газонокосилкой? – уточняю с изрядной долей скепсиса.

"Ну и как зовут эту газонокосилку?" – хочется съязвить, но я вовремя прикусываю язык.

– Ага. Купил какую-то навороченную японскую махину. Так он даже включить ее не может. Ни он, ни садовник, представь, – натужно посмеивается Матвей, мнется чего-то у двери, а по хитрой морде лица вижу – сочиняет прямо на ходу. Да так бездарно, что только идиотка может поверить в подобную чушь.

Моя же задача как раз заключается в том, чтобы продолжать изображать из себя круглую идиотку. Дабы у Матвея не возникло ни единого сомнения в том, что я ему доверяю.

А посему я вымучиваю вздох, преисполненный паскудной тоской, и приподнимаюсь с кровати, намереваясь как следует… выпроводить его отсюда.

– Ну тогда, конечно. Поезжай, а я пока вздремну.

Совсем некстати я рукой задеваю ненадежный узелок на поясе халата и он развязывается, чуть обнажая бедра и ложбинку груди.

Матвей подвисает на долю секунды. Хищным взглядом блуждает по моему телу, до тех пор пока я не соображаю, в чем дело.

Резко поправляю на себе халат. Тогда Матвей делает выпад и хватает меня за руку. Притягивает с силой к себе.

– Эй, ты чего? – понимаю вдруг, что попала в ловушку.

Матвей помалкивает. Просто смотрит на меня. Секунду, другую, третью. И с каждой последующей секундой его глаза становятся все темнее и темнее. Руки все более хваткими и развязными.

– Какая же ты красивая у меня, – в попытке заморочить мне голову произносит он томным голосом и по-хозяйски устраивает обе ладони на моих ягодицах.

"Полундра!" – сознание подает сигнал тревоги.

– Матвей, сейчас не… – не удается договорить, Лукьянов подается лицом вперед и вмиг накрывает своим ртом мои губы.

Он сминает их, несмотря на то что я пытаюсь увернуться. Рефлекторно я упираю ладони в его твердую грудь, тщетно пытаюсь оттолкнуть от себя.

Знала же, что когда-нибудь он полезет на меня. Морально даже готовила себя к этому. Но нет. Не могу я целоваться с ним! Вот хоть убейте! Хуже испытания не придумаешь!

А Лукьянов уже фиксирует мое лицо ладонями и, кажется, забывается напрочь.

– Я хочу тебя… хочу, малышка, ты даже не представляешь насколько сильно, – с хрипотцой произносит он в мой рот, и я едва сдерживаю себя, чтобы не зарядить ему коленом между ног.

Убить его готова! Придушить голыми руками! Сорвать весь план, чтобы у него даже мыслей возникало, что между нами еще что-то может быть.

– А как же отец с газонокосилкой? Тебя ведь ждут…

– Подождут, никуда они не денутся, – снова впивается в мои плотно сжатые губы и бесцеремонно просовывает одну руку под халат, под которым на мне ничего нет.

Он скользит по бедру, собственнически сжимает ладонью. Вонзается пальцами в плоть и давит с силой до тех пор, пока тишину не разрезает мой болезненный хрип.

Пульс тем временем существенно ускоряется, а само сердце поднимается к глотке, грозясь выпрыгнуть к чертовой матери.

– Нет… нет, Матвей, я не могу… не сейчас, – задыхаюсь я в преддверии панической атаки, стискиваю кулаки до боли, чувствуя, как меня до краев переполняет брезгливость, и как сильно он возбужден.