Забудь о разводе!

Ну и что мне делать? Знать бы еще как обследование будет проходить. И можно ли вообще выявить незначительные провалы в памяти путем диагностики?

А то может, зря я паникую.

– Итак, Екатерина, расскажите, что вас беспокоит? – начинает врач вести допрос, усаживаясь за свое рабочее место.

Я присаживаюсь напротив, а подо мной словно черти заваривают дьявольский котел.

Не по себе. Преследует такое ощущение, что выйду я отсюда через окно. Сбежать хочется.

Тем не менее я беру себя в руки и вкратце пересказываю вымышленную легенду про нападение. Желая подкрепить свой эпический рассказ, я передаю Андрею Родионовичу все свои справки.

И пока мужчина досконально изучает диагноз, я шустро вынимаю из сумочки телефон и дрожащими пальцами набираю сообщение Дамиру, но отправить не успеваю.

– Богомолова Анна Юрьевна, – зачитывает мужчина с документа и озадаченно хмыкает.

Я медленно поднимаю голову и встречаюсь с возмущенным взглядом врача.

Чую, запахло жареным.

– Что-то не так? – осмеливаюсь спросить, ерзая на стуле.

– Не так вообще-то.

– Объясните.

– Дело в том, что ваши документы заверяла Богомолова. Тут подпись ее стоит, но, насколько мне известно, Богомолова уже года два как вышла на пенсию, – важным тоном он доводит меня до микроинфаркта.

– Вероятно, это какая-то ошибка, – пытаюсь выкрутиться, не позволяя эмоциям взять надо мной верх.

– Уверяю, такой ошибки быть не должно. Я лично знаком с Богомоволой. Она была моей наставницей довольно продолжительное время, благодаря ей я сейчас сижу перед вами, – в его словах плещется осуждение. Он наваливается грудью на край стола и трясет перед моим лицом справками. – А теперь скажите мне, Екатерина, откуда у вас эти документы?

Застыв в ступоре, я молчу, словно воды в рот набрала. Тараканы в голове разбежались по разным углам в испуге.

– Не скажете? – давит он.

– В больнице, Родион Андреевич, – отлепляю язык от нёба, внешне сохраняя спокойствие. – Или вы меня в чем-то подозреваете? Если так, то позвоните в ту больницу и лично убедитесь в подлинности предоставленных документов.

Говорю я и тут же желаю о сказанном.

Я же сильно осложняю себе жизнь. Ничего не мешает ему позвонить в регистратуру.

Но зачем ему это нужно? Неужели правильный такой? Или муженек мой постарался?

Врач снова опускает взгляд на бумажки, а я стираю набранное ранее сообщение и строчу новое:

"Кажется, я в полной заднице! Меня только что уличили в обмане, потому справки подписывала женщина, которая уже давно не работает в больнице! Спасибо!"

Не проходит и минуты, как на экране всплывает входящее сообщение:

"Понял. Виновные будут наказаны".

– Прошу прощения, я буквально на минутку отлучусь, посидите пока тут, – врач поднимается и в спешке удаляется из кабинете.

Дело дрянь.

За каким делом он ушел? Неужели хочет посоветоваться с Матвеем?

Если так, то мне каюк.

А, впрочем, плевать. Нашла о чем беспокоиться.

Так или иначе я все равно подам на развод. Со скандалом или без него – абсолютно не важно.

Но для верности я отправляю Дамиру сведения, о которых мы вчера договаривались:

"Матвей знаком с врачом, к которому я пришла на прием. Я в клинике "Мой доктор", невролога зовут Баринов Андрей Родионович!"

Дамир читает сообщение и набирает ответ:

"Принял. Жди".

А чего ждать-то? Когда меня разоблачат?

Ну так и быть. Подожду. Иного выхода у меня нет.

Глава 10

Время тянется как резиновое. За пять минут ожиданий я придумываю различные версии того, каким образом у меня появилась эта чертова справка. Самая железобетонная из них – объяснить как есть и по возможности надавить на жалость. Сказать, что это была глупая инсценировка, дабы запастись временем, которое требуется мне для сбора компромата на Матвея.

Но и в итоге мне не приходится озвучивать ни одну из придуманных версий.

В кабинет возвращается Андрей Родионович.

– Что ж, Екатерина, вы были… были абсолютно правы, – произносит он сбивчиво, пряча телефон в карман брюк и оборачиваясь на дверной проем, словно за ним стая бешеных псов гналась. В поведении мужчины явно прослеживаются признаки нервоза. – Прошу меня извинить за то, что посмел усомниться в вас. Только, пожалуйста, давайте это останется между нами.

– Эм-м…

У меня не находится слов, но дышится теперь заметно легче. И дьявольский котел подо мной в одночасье остыл.

Отлегло, что называется.

– Хорошо, но кому я могу рассказать-то? – все же уточняю и мужчина становится белее мела, глазенки бегают из стороны в сторону.

– Ему, – шепотом отвечает, не внося никакой ясности. – Я не хочу проблем. Я очень крепко держусь за это место, понимаете?

Я рассеянно киваю, а Андрей Родионович вынимает из нагрудного кармашка платок и судорожно протирает им заднюю сторону шеи. Так усердно, словно до костей хочет дотереть. Он проходит за свой рабочий стол, усаживается в кресло и, положив руки на поверхность стола, сцепляет пальцы в замок. А те дрожат… Ровно так же, как и у меня пять минут назад.

– Уверяю вас, я никому ни о чем не расскажу, – клятвенно заверяю.

– Спасибо… спасибо вам, – выдыхает он с облегчением, сминая в кулаке свой платок.