Забулдыжная жизнь

— Как всегда? — спросил тот, чуть задыхаясь, и замотал клиента в простыню.

— Как всегда, Степа! — с долей сарказма ответил Лобов. — Ты когда свои ужимки бросишь?

Хомячок нисколько не смутился.

— Что поделаешь, Сергей Александрович? Антураж! Женский коллектив накладывает отпечаток — непроизвольно перенимаешь манеры. А вас раздражает мое поведение?

— Не то чтобы раздражает, — Лобов поморщился. — Ты же знаешь, как я отношусь к «этим».

— Я не «этот»! Давайте закроем тему. Я не собираюсь ходить вразвалочку, как ваши «быки», и греметь пудовыми погремушками на шее. У меня свой стиль. Если не устраиваю, найдите другого мастера! — нахохлился Степа.

— Не ерепенься! И, вообще, хватит демагогию разводить. Времени в обрез, дела у меня, — оборвал Лобов никчемный спор.

В руках Хомячка бабочкой запорхали ножницы. Придав клиенту надлежащий вид, Степа по-бабьи сложил ладошки.

— Бриться будем, или оставим все как есть?

— Побрей, — словно отмахнулся Лобов.

Хомячок распарил лицо ворчуна, взбил и нанес помазком густой слой мыльной пены. Степа любил работать с опаской. Ремесло брадобрея он отшлифовал до безупречности. Бритва из дамасской стали, которой Степа дорожил и никогда не оставлял в парикмахерской, привычно скользнула от виска к подбородку Лобова. Процедура бритья и ухода за кожей заняла около десяти минут.

— Ну вот! Уши и нос на месте! — Хомячок вытер салфеткой лезвие. — Одеколоном брызнуть, Сергей Александрович?

— Не надо. Я не красна девица, чтоб благоухать!

Лобов рассчитался и направился к выходу. Непроизвольно он обернулся. Парикмахер запихивал купюру в несуществующий бюстгальтер. «Совсем спятил, паренек!» — скрипнул зубами Лобов и вышел на улицу.

Барахтаясь в делах, он забыл о женоподобном цирюльнике и вспомнил о нем, когда волосы потребовали ухода.

— Здравствуйте, Сергей Александрович! — прощебетал Хомячок, прижав к груди кулачки. — Давно не заглядывали. Работа?

— Работа, работа… Все думаю, как из тебя мужика сделать. Может, в спортзал затащить? Потренируешься, нарастишь мускулатуру. Глядишь, бросишь кокетничать!

— Предлагаете тягать железо и колотить несчастную грушу?

— Твою мать, я тебе куплю хула-хуп и разноцветные ленты! Будешь заниматься художественной гимнастикой. Устраивает? — взорвался Лобов.

— А как отнесутся к этому ваши ребята? Они не будут домогаться? — неудачно пошутил Степа.

— Боже мой, кому ты нужен?

Белая простыня проглотила Лобова, оставив одну голову. Хомячок привычно щелкнул ножницами и, не прекращая разговор, приступил к работе.

— Спорт — дело хорошее, но мои руки потеряют чувствительность. Да и к чему все это? У каждого свое призвание. Ваши мальчики выбивают деньги, я навожу красоту. Знаете, Сергей Александрович, — между прочим похвастался Хомячок, — машину скоро куплю! Пропахну бензином и стану брутальнее.

— Никак разбогател?

Лобов искоса взглянул на парикмахера. Невидимый тумблер сработал в его голове. Болтовня Хомячка неразборчивым эхом звучала где-то далеко. В мозгах Лобова зрел план по конфискации денежных средств путем аферы или вымогательства: «Изольда! Надо задействовать Изольду. Малышка справится на отлично!»

Изольда с детства играла в школьном театре. Могла часами стоять перед зеркалом и отрабатывать мимику. Хорошая память хранила сотни фраз, принадлежащих разным литературным героям. «Я стану великой актрисой!» — думала Изольда до тех пор, пока судьба не свела ее с Лобовым. Сорокалетний, хлебнувший в жизни лиха он очаровал Изольду своим влиянием на окружающих. Его харизма гипнотически воздействовала на девушку и подчиняла Лобову беспрекословно. Он втянул «актрису» в криминальный бизнес, и та ни капли не жалела об этом. Шагая по скользкой дорожке, Изольда испытывала ни с чем несравнимое удовольствие. Она настолько привыкла к коктейлю из опасности и авантюры, что уже не представляла свою жизнь иначе. Стоило на короткое время остаться без дела, как недостаток адреналина давал о себе знать — не хватало риска — своеобразного наркотика, опьяняющего и поддерживающего тонус. Лобов старался не оставлять без занятия курочку, несущую золотые яйца. К тому же Изольда нравилась ему, и иногда они просыпались в одной кровати. Бесчисленные ищейки криминального авторитета днем и ночью вынюхивали, кого можно безнаказанно обобрать с помощью силы или обмана.

III

По дороге к дому Степа помог преодолеть лужу миниатюрной девушке. Поддерживая за руку, он вел ее по бордюру и украдкой рассматривал. Лицом она напоминала покойную мать на фотографии в альбоме. Степа подумал, что та именно так и выглядела при жизни. Первое время случайные знакомые созванивались, потом стали встречаться.

— Хомячок, уж не завел ли ты себе подругу? — интересовалась одряхлевшая бабка, шамкая сжеванными губами.

— Ну что ты, бабуля! — скрывал свою тайну Степа.

Постепенно Изольда вытеснила из его головы все. Она позволяла целовать себя, но не более того. Рядом с ней Степа впервые ощутил себя мужчиной и желал испытать то блаженство, которое способна подарить только женщина.

— Извини, я не могу ложиться в постель с человеком, которого знаю без году неделю.