Забвение

Мы проехали уже кварталов пять, когда до меня дошло, что надо было попросить Джева отвезти меня в «Куперсмит». А он свернул на обочину тихой проселочной дороги в окружении бесконечных кукурузных полей и высоких деревьев и поинтересовался:

– Ты сама сможешь выбраться отсюда? Дорогу найдешь?

– Ты что, хочешь бросить меня прямо здесь?

На самом деле у меня на языке вертелся совсем другой вопрос: почему Джев, который был, по всей вероятности, одним из них, пошел против своих товарищей, чтобы спасти меня?

– Если тебя беспокоит Гейб, то поверь, сейчас у него есть занятия поважнее, чем преследовать тебя. Он вообще будет мало на что способен, пока не вытащит эту железяку из спины. Честно говоря, я слегка удивлен, что он гнался за нами так долго. Даже после того, как он избавится от прута в позвоночнике, у него будет… как бы это описать… просто убийственное похмелье. Следующие несколько часов он будет дрыхнуть. Так что, если ты ищешь возможность сбежать, поверь, лучшего шанса у тебя не будет.

Я не двинулась с места, и он ткнул пальцем в ту сторону, откуда мы приехали только что:

– Мне нужно убедиться, что Доминик и Джеремайя успели убраться оттуда.

Я прекрасно поняла его намек, но не собиралась отступать.

– Почему ты беспокоишься о них?

Может быть, Джев был прав и Джеремайя с Домиником оказали бы полицейским сопротивление. Возможно, все действительно закончилось бы бойней. Но разве не лучше было бы все-таки рискнуть, чем просто вот так дать им уйти?

Джев пристально всматривался в ночную темноту перед собой.

– Потому что я – один из них.

Я затрясла головой:

– Ты не такой, как они. Они бы убили меня, а ты вступился за меня. Ты остановил Гейба.

Вместо ответа он вышел из машины, обошел ее спереди и открыл мою дверь, кивнув в сторону дороги:

– Иди по этой дороге до города. Если у тебя не работает мобильник, просто иди прямо, пока не закончатся деревья. Рано или поздно он поймает сеть.

– У меня нет мобильника.

Он задумался на мгновение.

– Тогда, когда дойдешь до «Белого Хвоста», попроси у консьержа телефон. И сможешь позвонить домой оттуда.

Я вышла из машины.

– Спасибо, что защитил меня от Гейба. И спасибо, что подвез, – начала я вежливо. – Но на будущее: я очень не люблю, когда мне врут. Я знаю, что ты мне многое недоговариваешь. Возможно, ты считаешь, что я не заслуживаю того, чтобы знать. Возможно, ты считаешь, что знаешь меня слишком плохо и что я не стою твоего внимания. Но, учитывая то, что сегодня со мной произошло… мне кажется, я имею право знать правду.

К моему удивлению, он кивнул. Неохотно чуть склонил голову, словно признавая: «Да, это справедливо».

– Я защищаю их потому, что это мой долг. Если полиция увидит то, что они могут, все выйдет наружу. Город еще не готов узнать правду о Доминике, Джеремайе или любом другом из нас.

Он взглянул на меня, его острый, пронзительный взгляд смягчился, глаза стали бархатно-черными. Было что-то пленительное в том, как он смотрел на меня, я почти ощущала его взгляд на своей коже.

– А я еще не готов покинуть этот город, – пробормотал он тихо, не сводя с меня глаз.

Он подошел ко мне ближе, и дыхание у меня участилось. Кожа у него была темней, чем моя, и более грубая. Красавцем я бы его не назвала, скорее привлекательным. Он был угловатым и мощным. И он сам называл себя «другим». И он не был похож на всех парней, которых я знала до этого, – он действительно был совсем другим. Я уцепилась за странное слово, которое все это время вертелось у меня на языке.

– Ты… нефилим?

Он вздрогнул, словно от удара током.

Все резко изменилось.

– Отправляйся домой и займись своей жизнью, – произнес он холодно. – Сделаешь так, и будешь в безопасности.

От его резкости у меня на глазах выступили слезы.

Он заметил это и качнул головой, извиняясь:

– Послушай, Нора… – сделал он еще одну попытку, беря меня за плечи.

Я сразу же напряглась:

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

На секунду из-за туч выглянула луна, и ее свет отразился в его глазах. От мягкого черного бархата не оставалось сейчас и следа, на смену ему пришла глубокая, таинственная темнота. Эти глаза явно хранили не один секрет. Эти глаза вполне могли лгать, и даже убедительно. И от них невозможно было отвести взгляд, однажды заглянув в их бездну.

Мы оба слегка взмокли за время этого напряженного побега, и от разгоряченного тела Джева шел слабый аромат – скорей всего геля для душа. В этом запахе чувствовалась нотка мяты и черного перца, и меня захлестнул поток узнавания – так внезапно, что даже голова закружилась. Я не могла вспомнить откуда, но я знала этот запах! И еще более странно: я знала, что знаю Джева. Я не могла бы точно сказать, были ли мы с ним просто знакомы или между нами случилось нечто большее, но этот Джев явно был частью моей жизни. А иначе как объяснить обжигающее чувство узнавания, которое возникало у меня в его присутствии?

Мелькнула мысль, что, возможно, он и был моим похитителем, но я отбросила эту версию как малоубедительную. Я не верила в это. Может быть, потому что не хотела верить.