Забвение

В комнате солнце светило за занавеской настолько, что казалось вот-вот и загорится моя кровать, огонь охватит шкаф и все помещение испепелится, точно также как и моя память.

В этот же момент я вспомнил два интересных факта. Первый — то самое радио, которое все эти дни вещало про плохую погоду, но я наблюдал только хорошую. Отлично, идем дальше. Второй — когда уходила Ане, то после нее остались следы грязи. Это точно как-то связано. Интерес разрывал меня.

Зайдя в комнату, я отодрал ту самую бежевую штору, которая висела на шоколадном карнизе, а после раздвинул тюль и с трудом забрался на подоконник. В окне все также было солнце, а от стекол веяло теплом, будто стеклодув сотворил это творение пару минут назад. Только вот открытая форточка сверху говорила обратное — почуял сильный ветер. Поднеся ухо к «дырке в другой мир», я услышал капли дождя, которые бились о стекло. Этот звук узнают многие — узнал и я. Костылем я разбил окно. Надеюсь, Док поймет меня и простит. Да и в любом случае я смогу возместить тот ущерб, который нанес. Сейчас для меня главное понять, где я нахожусь и почему именно тут, а у этой причины — в данный момент цены нет.

Разбив стекло, я увидел совершенно другую картину. За окном оказался балкон. На нем находилась тепловая пушка, направленная на окно. Видимо из-за нее и веяло теплом от окна. Также там оказался сильный прожектор, прикрепленный к потолку, который, как оказалось эмитировал свет солнца. Последним, что я увидел на балконе — был проектор. Проектор проецировал картинку, живую картинку вида за окном, которую я видел лежа на кровати. Инженер этого балкончика учел многие факторы, но совсем забыл об одной вещи, точнее о трех. Он забыл утеплить окна на балконе и не позволять открывать дверь палате (т. к. образовывается сквозняк), а также обшить балкон звукопоглощающими панелями (чтобы я не услышал звук дождя).

Кого они решили обмануть? Я ведь сам строитель! Я-то уж точно знаю как это устроено. В следующий раз обращайтесь ко мне — сделаю все без каких-либо ошибок.

Кажется, несколько осколков от стекла прилетело мне в руку, она кровоточит. Я чувствую, как теряю по несколько миллилитров крови в секунду. Это может быть опасно, вдруг осколки занесли мне заразу в кровь? Как скрыть это от Дока?

Сначала мне стоит переложить осколки на балкон, обратно повесить шторы и тюль. Я понимаю, Док все поймет, но деваться мне некуда.

* * *

Сегодняшним утром меня навестила врач. Когда она открыла дверь, в палате сильно сквозило (конечно, у меня ведь теперь нет стекла на окне). И кажется, она все поняла. Чтобы замять неловкое молчание и скрыть мое преступление, я задал крайне легкий, но в то же время сложный вопрос: «Когда на улицу? Там ведь такая отличная погода, солнце целый день светит!». Док ответила резко и совсем не то, что я ожидал услышать:

— Алек, я вижу ваши руки и раны на них, которые вы перевязали простыней, лежавшей в том шкафу. И я понимаю, что вы натворили. Вы думаете, что собрали все осколки, и, что в комнате совсем безветренно? Вы ошибаетесь, мой дорогой.

— Ну штраф…

— Штраф вы заплатите, это я знаю.

— Док, может вы объясните мне, что здесь происходит? Почему я не в обычной больнице, а в этом замке? Почему мы здесь вдвоем? Здесь ведь никого кроме нас нет! — я начал повышать тон.

— Вы уже осмотрелись тут, молодец, Алек! Значит прогресс ускоряется. И это не может не радовать. Ваши родственники будут счастливы! Совсем скоро вы все сами поймете и вспомните, — крайне спокойно с улыбкой сказала доктор.

Меня начала поедать злость. Зачем она меня здесь держит? Это ненормально. В моей голове уже сложилась картинка как я буду отсюда убегать. Сперва стоит дать Доку костылем по голове — зря она мне их доверила. Позже, взяв моих «деревянных помощников», я пойду искать выход. Когда окончательно выберусь — найду первого встречного и от него позвоню в полицию. План идеален. Ничего не должно помешать. Док вышла. Морально я готовился к побегу.

* * *

Док вернулась с бутылкой русской водки и поставила ее на шкафчик.

— А теперь вы меня хотите напоить и подружиться, я правильно понял?

— Это для обработки ран. Дурная ты голова, Алек!

— С каких это пор мы перешли на «ты», а Док?

— Есть несколько причин, но первая из них — мы одного возраста.

— Но я думал, что вам от силы 25!

— Ты ошибся, Алек. Это не страшно и не критично.

Пока мы говорили, я незаметно доставал костыль, который спрятал под одеялом. Док отвернулась, чтобы пропитать бинты водкой, а я встал и сделал широкий замах. Почему она не повернулась? Это ведь было так громко, вся кровать скрипит от каждого шороха, а при этом «подъеме» звук моей ложи усилился трехкратно, походя на гром.

Все же Док повернулась. Пролетел миллисекундный свист от удара. Прям как в детстве, когда все дрались палками. Док отлетела на метр, уронив бутылку с алкоголем, который начал сочиться прямо на пол. «Жидкое золото», — сказали бы многие. Я развернул тело Дока. Ее бровь была рассечена. Губа разорвалась чуть шире, чем в первый день нашей встречи. Как же она получила такую рану ДО меня?