Забвение (СИ)

Как только парень начинает говорить, а точнее нести полную чушь, понимаю, что он пьян до чертиков.

- Детка, не подашь мне руку? – язык у него заплетается, и я едва разбираю, что он говорит.

Джереми рассек ему губу и из нее так и хлыщет алая кровь. Не смотря на то, что он здорово пьян, голос его такой же таинственный, выразительный и охрипший. Наверняка, он курит.

- Ты его знаешь? – строго спрашивает Джереми.

Я не знаю, что ответить.

- Даже не смей говорить с ней, урод! Она моя! – все еще валяясь на асфальте, кричит Лефрой.

- Джанин! – требует от меня ответа Джереми, игнорируя немыслимые и весьма неприличные ругательства со стороны Лефроя, которые ели как поднялся на ноги.

- Не то, чтобы мы были знакомы. Я только знаю, что его зовут Лефрой, - отвечаю я.

И это правда. Да, я умолчала о его психическом отклонении, но ведь я и сама точно не знаю. Это всего лишь мои догадки.

- Идем, Джанин, - Джереми хватает меня за руку.

Я не сопротивляюсь и позволяю ему тащить меня вперед, оставляя позади пьяного Лефроя, что замолчал, наконец.

Но не тут-то было, ели волочась, Лефрой настигает нас и снова наваливается на Джереми. На этот раз оба удерживаются на ногах. Джереми с презрением отпихивает парня и тот снова валится наземь.

- Оставь его. Он пьян, - вырывается у меня, когда Джереми хватает его за воротник обеими руками.

Мой голос дрожит.

Мой сдавленный вздох повисает в воздухе, когда Джереми игнорирует мою просьбу и снова ударяет его кулаком, на этот раз в висок.

Кровь все еще хлыщет из разбитой губы Лефроя, а сам он изо всех сил старается держать глаза открытыми.

И тут происходит то, чего я никак не ожидала.

- Мы увидимся с тобой во снах, малышка, - шепчет, ели внятно парень.

Весь мир кренится перед моими глазами, уши заливает непонятный, громкий звон.

И мысленно я переношусь назад в прошлое.

Мне семь лет. Мама укладывает меня спать, нежно поглаживая мои волосы. Ее смутный образ. Я притворяюсь, будто сплю, когда она тихо плачет, прижимая меня к себе. И последнее, что она говорит мне: «Мы увидимся с тобой во снах, малышка». Утром, когда я проснулась, ее уже не было в моей жизни. Она ушла. Она оставила меня. И сколько бы я не старалась забыть, это воспоминание, прочно засело глубоко во мне. Никто не знал об этом. Никто. Я ведь не говорила об этом даже тети Лиззи. Это слишком сокровенно. Только мое. Откуда он знает об этом? Совпадение ли это?

- Так говорила твоя мама..., - заключает он и весь мир рушится под моими ногами.

Я отталкиваю Джереми и падаю на колени, хватаясь за уже мятный воротник клетчатой рубашки парня.

- Кто ты? – яростно шиплю я.

Глава 10.

После того, как я ели убедила Джереми – сначала мольбами, а потом и требованиями - оставить меня с этим парнем наедине, оказываюсь снова у себя в квартире с пьяным и избитым Лефроем.

Мысли разбегаются, словно крысы с тонущего корабля. Я не знаю, что и думать. Я сбита с толку и меня это слегка нервирует.

- Эй, ты! Выкладывай, что еще ты знаешь о ней? – оборачиваюсь к, лежащему на моей кровати, Лефрою.

Мирное и даже детское выражение застыло на его побитом лице. Он спит. Я уже видела подобное однажды. Лохматые волосы, длинные ресницы, что поддергивают время от времени, и приоткрытые пухлые губы.

- Такой таинственный, - ели слышно шепчу я.

С мокрым маленьким полотенцем и аптечкой в руках, я усаживаюсь на колени возле кровати. Джереми не одобрил бы мой поступок, но его здесь, и значит, он об этом никогда не узнает.

Внимательно изучаю его пострадавшее лицо. Кровь, что уже засохла, залила почти полностью нижнюю губу и щетинистый подбородок. Фиолетовый синяк под правым глазом.

С великой осторожностью смываю мокрым полотенцем засохшую кровь, а к побитой щеке прикладываю немного льда. Лефрой морщиться от холода льда, но не просыпается. Обрабатываю открытую рану на губе и заклеиваю ее маленьким аптечным пластырем. Вот и все.

В последний момент, когда вся моя медицинская помощь закончилась, я, сама не знаю почему, тянусь рукой и зачесываю пальцами его челку назад. Его волосы мягкие и непокорные, и мое сердце вдруг подкатывает к горлу. Я резко отдергиваю руку, как если бы меня ударило током, и на целый час запираюсь в ванной.

Я пропустила работу и даже не предупредила, что сегодня не выйду в свою смену. Думаю, у меня проблемы. Но сейчас это мало меня заботит. Любые мои размышления заполнены только одной проблемой. И эта проблема лежит на моей кровати уже девять часов.

Когда же он проснется? Электронные часы, что стоят на холодильнике, показывают 22:53. Джереми звонил уже больше тысячу раз и пару часов назад, мне пришлось ему сказать, что парня нет в моей квартире, что он ушел. Я солгала.

Вся моя решимость, узнать, откуда он знает мою мать, растворилась в тишине, прерываемой время от времени бурчаниями самого Лефроя во сне и моими тяжелыми вздохами.

В конце концов, она бросила меня и любая информация, касающаяся ее, не должна меня интересовать. Она – чужой мне человек.