Забвению неподвластно

— Мне неприятно спрашивать здесь о такой приземленной вещи, но есть ли в этом доме что-нибудь вроде ванны?

Посмеиваясь, он ответил:

— Удобства во дворе, если ты не возражаешь.

Она тоже улыбнулась:

— С тех пор как мы вместе, я вообще почти не возражаю.

Они вышли из дома и увидели Гейба, сидящего у входа на каменной скамье. Блэкджек растянулся у его ног.

— Скоро совсем стемнеет, — сказал Гейб, — но у нас еще есть время для небольшой прогулки. Вы не возражаете?

— Это было бы просто здорово! — ответила Джейд.

Во время поездки в мае в Сан-Ильдефонсо они проезжали мимо нескольких индейских поселков; но Джейд никогда еще не видела ничего более уединенного, чем Небесный город. Ее взору предстали несколько соприкасающихся строений, каждое длиной примерно в тысячу футов и высотой в три этажа. Здания формировали три улицы. На некотором расстоянии от домов находился вызывающий почему-то неприятное ощущение католический храм.

Следующие полчаса Гейб показывал Джейд местный источник, общинную мельницу, на которой женщины племени размалывают зерна в муку, печи, в которых они готовят, семь тотемов, которым поклоняется весь род.

— Наше общество отличается от вашего, — говорил Гейб во время прогулки. — У нас женщина пользуется с мужчиной равными правами. Фактически им даже принадлежит все имущество. — Он указал на тихие дома, мимо которых они проходили. — Мы в каком-то смысле ближе к матриархату. Наследство передается по женской линии.

Осмотр завершался около церкви.

— Это миссия Сан-Эстебан Рей. Она была построена жителями Акомы в 1629 году.

Джейд рассматривала здание, возвышающееся на фоне заходящего солнца.

— Трудно поверить, что это было так давно.

Гейб ввел их внутрь и указал на каменные столбы, подпирающие крышу:

— Их длина сорок футов. Они были вырублены целиком в горах Себолетто в тридцати милях отсюда и доставлены мужчинами Акомы сюда. Остальные строительные материалы, включая тонны песка для цемента, поднимали наверх наши женщины. Работа была тяжелой для всех. После того как церковь была построена, священники испугались, что мужчины-акомцы сбегут и уведут с собой семьи. И солдатам был отдан приказ изуродовать мужчин.

— Что? Каким образом?

— Каждому мужчине отрезали одну ногу. Некоторые истекли кровью и умерли. — Голос Габриэля наполнился гневом. — Но священники добились своего. Оставшиеся в живых не смогли убежать.

Джейд передернуло. Ее всегда поражало, какими безжалостными могут быть люди по отношению к ближним.

— Это ужасно. Но прошло уже три столетия, а вас до сих пор переполняет чувство гнева.

— У моего народа другое понятие о времени, чем у вас, англосаксов. Для нас три столетия — всего лишь вчерашний день.

Еще через полчаса они сидели вокруг стола у Гейба, поедая жареную курицу, приготовленную Джейд на ранчо Сиело, и тонкие лепешки из маиса, которые Гейб испек на отполированных до блеска камнях очага.

— Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем мы приехали? — сказал Дункан, отставляя в сторону пустую тарелку.

— Я уверен, что в свое время ты сам об этом расскажешь.

— Время. В нем-то все и дело.

Дункан облокотился на стол и переводил взгляд с Гейба на Джейд.

— Именно из-за него мы и здесь.

Габриэль давно уже не видел людей, так влюбленных друг в друга. Они напомнили ему о собственной молодости, о его обожаемой Саре. Он прикрыл глаза, вызывая в памяти дорогое лицо. Ее дух был так близко, что, казалось, только протяни руку и…

— Гейб, что с тобой? — Голос Дункана возвратил его на землю.

Габриэль тяжело вздохнул. Он будет вспоминать о Саре позднее. Сейчас в его помощи нуждаются друзья.

— Со мной все в порядке. Что вы хотели рассказать мне о времени?

Он заметил, как Дункан и Джейд вновь обменялись глубокими и исполненными смысла взглядами.

— Это вообще-то история Джейд, — сказал Дункан, уступая ей право рассказывать.

Она прямо посмотрела Гейбу в глаза:

— Вы читали когда-нибудь книги или статьи, посвященные путешествиям сквозь время?

У Гейба ее вопрос вызвал удивление.

— Да, я знаком с романами такого рода, написанными Марком Твеном, Гербертом Уэллсом и другими. Видите ли, эта тема представляет для меня значительный интерес.

Джейд тоже была удивлена его ответом:

— Вы думаете, что путешествия во времени возможны?

Он подтвердил, пытаясь угадать, к чему она ведет.

— Это упрощает дело.

Джейд чуть придвинулась к Гейбу и начала свою историю. Ее рассказ зачаровал Гейба и наполнил его душу благоговейным трепетом.

Дункан периодически вступал в разговор, но в основном за столом царила Джейд. Гейб сидел, закрыв глаза, полностью погруженный в ее историю, воспринимая рассказ и разумом, и сердцем. Она имела талант, ее словесные картины были такими же наглядными, как портреты, написанные Дунканом. Когда Джейд закончила, в маленькой комнате воцарилось молчание. Глубокая тишина Акомы вошла в дом Гейба.

Он приподнял веки и встретил устремленный на него взгляд Джейд.

— Что вы об этом думаете? Наверное, это самая дикая история, которую вам приходилось когда-либо слышать?

Дункан не дал возможности Гейбу ответить: