Забво (СИ)

Потом осматриваю роту, но ни хрена не осматриваю... мне сейчас не до синячков, качаю ситуацию... ага... вот... привели.

   Утро. У них там, в столовой, самый напряг, утренняя раздача горит, чтобы оторвать от службы, надо уметь... мои умеют. Старший рабкоманды с третьего батальона держится за лицо, выхватил уже, похоже, по дороге... пока соглашался сбегать к нам в гости по-быстрому. От моей роты до столовой метров 20. А вот хлеборез Гаджи пришёл сам... не стал доводить.  И чует свою безнаказанность. Примус ведь сам опустился. А Гаджи в авторитете у местного землячества, и должность - круче не придумаешь... чурки ебаные. Заходит - руки в карманах... тварь. Права пришёл качать.

   "Щя я покажу тебе демократию". Чурки вообще любят демократию. Она позволяет им творить такое, за что дома недемократичные родственники давно башку бы отпилили тупым ножиком.

   Я молча иду в канцелярию и беру "замполита" - дубину... когда выхожу, Гаджи понимает, что его привели не на лекцию... сереет лицом, делает шаг назад...

   Я командую:

- Егор, если хоть кто-то из наших чурок дёрнется - гаси. Федор - на дверь... Всё... молись, чурка... - и хуярю его дубиной по ногам, он подпрыгивает и щемится. Егор кого-то уже отоваривает, к нему летит Бондарь на подмогу. Федор на двери (изнутри щеколда) - ебло зверское, подойди - опиздюлься!. Пень стоит стоймя, потому что тормоз. Но за наших стоит... я чую... а чурка... ну что чурка... на четвёртом ударе оно ползало и молило... он реально испугался, что я его убью (да я и сам испугался... потом... задним числом)... потом накарябал бумагу, всю в кровавых соплях, как изнасиловал мудака Примуса. Старший рабкоманды, видя такой пиздец, получив устное напутствие молчать о том, что было ночью, чтоб его не пригласили в гости повторно и отдельно, конечно, пишет бумагу, как свидетель изнасилования, хотя, как выяснилось, всё было без него, при других солдатах чучмекского происхождения.

Ну, потом разборы с начпродом и замполитами всех мастей... и мой очередной запой дня на три... когда совсем уж заебали. А чего париться??...безнаказанность, она если есть... то она для всех.

______________________________________________________________________

Так вот, этого ещё не случилось, но случится, а пока что Примус идёт семимильными шагами к этому. Этот, с позволения сказать, боец, напоролсякакого-то незрелого дерьма и обосрался прямо в десанте на рубеже развёртывания. В смысле - буквально насрал в штаны, а кто ездил в десанте БМП - знает... там и так дышать нечем на марше... в общем, машина встала... народ высыпал на свежий воздух, Примуса, конечно, на этот воздух высыпали,как картошку. Пиздец моему 2-му отделению на рубеже развёртывания. БМП-2, набитая десантом, была геройски "уничтожена" гранатомётчиком этого же отделения, засранцем Примусом. Занавес.

   А в реале получается вот такой расклад, у меня одна машина во взводе не дошла до спешивания.  Стало быть, ВЕСЬ заезд бригады - не зачет.

Из-за одного засранца. А кто виноват? Кто этот засранец, не уследивший за жрущим всякую дрянь солдатом?? Ну, для комбрига, конечно - комбат... а для комбата?? Конечно, Вадим...а для Вадима?? Вот то-то и оно... один для всех, твою мать.

Так что засранцы спокойно живут только в инете и на гражданке... оттого-то армию они и ненавидят.

Отыграли учения всё-таки в итоге на пять. Никто не обосрался. Конечно... столько дрочить-то.

Вернулись на зимние квартиры. И ротный, который толком  только и успел, что познакомить меня с офицерами батальона да показать основных уёбков в роте, ротный, при котором бледнели уроды, с которыми мне предстоит ещё биться каждый день - заявляет о своём переводе в Читу в дисбат.

   Рота должна отойти Денису, но он не был в отпуске уже год с лихуем.

Вывод прост и ненавязчив. Один сдаёт - другой принимает, и оба летят белыми птицами с максимально возможной скоростью в отпуска. То-то ротный был так рад моему приезду, у него сложилась вся схема.

А я... а мне служить - оборону крепить. С Батоном. И только-что назначенным на должность старшины Егором (пока - человеком Дениса). Потому что Виталик П. своё дослуживает к ноябрю. На дворе сентябрь, и я впервые задумываюсь о том, что есть ещё и личная жизнь, а жена далеко в Москве носит под сердцем моего сына. Ивана.

Приехали с учений, начали входить в ритм казарменной жизни. После месяца-полутора в полях холодная вода из крана - манна небесная. В казарме воду и свет отрубают куда реже, чем в городке, где этих радостей, кроме дома комбрига и зампотеха, практически не бывает. Вообще, в Борзе можно заниматься двумя вещами... служить и не служить.

Первое подразумевает окончание рабочего дня где-то в час ночи - когда последняя обезьяна закрывает глазки в надежде на утреннюю поллюцию, и начало - в шесть, с подъёмом. Ночуешь в казарме, и всегда готов вмешаться в происходящее.

А вот второе - это забивание на службу в достаточно скотских условиях неуставщины и полуразвала