Забыть адмирала!

"Таймс", 26 декабря 1854 г., "Петропавловское дело": ...днём позже нашего прибытия, когда адмирал Прайс намеревался предпринять атаку, пока мы поднимали якорь, дабы сблизиться с батареями, адмирал застрелил себя из пистолета, как я полагаю - из-за большого волнения относительно результата сражения; но, поскольку это, как казалось, сохранялось в тайне на борту корабля, лучше не говорить об этом слишком много... Адмирал Прайс выглядел весьма здоровым стариком; думалось, что он будет жить ещё долго и будет, пожалуй, последним человеком в мире, который сделает то, что он сделал. Его смерть омрачила на корабле каждого, ибо его очень любили.

Снова мы слышим, что адмирала уважали и любили на эскадре, но - опять это набившее оскомину "застрелился из-за волнения относительно результата сражения". Если уж цепляться за слова, то можно выдать и такую версию: волновался за исход баталии, рука тряслась, ну и так далее. Слово остаётся словом - "застрелился", то есть сам. Но всё равно понятного мало.

Кроме того, интересен такой нюанс: уже в декабре 1854 года молодой мичман почему-то не хочет распространяться на эту тему. Чего он боится? А боится он, несомненно, одной вещи - что его мнение может не совпасть с тем, которое уже озвучено и будет офиуиально принято чуть позже. Вот это уже можно назвать трусостью. И странно слышать о том, что смерть адмирала сохранялась в тайне - ну прямо секрет Полишинеля, поскольку уже через два дня после злосчастного выстрела о ней знали даже русские, то есть те, кому уж никак не полагалось об этом знать. Плюс эта странная фраза кэптена Барриджа, обращённая к лежащему в гамаке Палмеру: "Ради Бога, проследите, чтобы команда не знала!" - как прикажете её понимать, когда адмирал, по Дю Айи, застрелился на виду у всего главного пушечного дека - у офицеров и матросов?

Наверно, не совсем к месту - но лично у меня старший офицер, лежащий в гамаке при приготовлении корабля к бою, вызывает тень лёгкого недоумения. Ну, может, я чего-то недопонимаю.

О первоначальной версии случайного выстрела говорит и Александр Вернор Макколл, помощник писаря на фрегате "Pique". Однако тут же он поправляется и сводит всё к официальной версии. Интересно, писался ли бортовой журнал фрегата параллельно событиям или был восстановлен позже по черновым записям? Почерк ровный, аккуратный и неспешный (не то что в вахтенных журналах), везде одинаковый, помарок и вписываний нет, зачёркивания сведены к минимуму...

Правомерно ли отождествлять понятия "осознание ответственности" и "боязнь ответственности"? Пожалуй, нет. Во втором случае вполне логичны попытки от ответственности уйти, если разговор идёт о не вполне порядочном человеке. И сейчас самое время вернуться к адмиральскому послужному списку.

* * *

Судя по всему, труса Прайс не праздновал никогда. Это касается его участия в боевых действиях - шлюпка против брига, шлюпка против шхуны и так далее. Это же касается и отдельных эпизодов его жизни, не связанных со стрельбой и фехтованием на кортиках. Как-то раз молодой мичман Дэвид Прайс забрался - куда б вы думали? - на купол собора Святого Павла в Лондоне и повязал там свой платок. После этого озорник спустился вниз и предложил желающим снять его. Желающих не нашлось. Это к вопросу о личной смелости, хотя скорее говорит о склонности к отчаянному риску. А лазить на мачты он не боялся даже вплоть до самого последнего дня своей жизни. Кто думает, что для этого не нужна особая храбрость - пусть пойдёт и попробует подняться хотя бы на пятнадцатиметровую мачту небольшой яхты.

Смелый молодой офицер отважно шёл в любой бой и так же отважно вёл в него своих подчинённых. Но с карьерным ростом всё реже приходится ходить в бой непосредственно, и тому, кто действительно знает, что это такое, всегда больно посылать в схватку других людей, оставляя себя в относительной безопасности. До Петропавловского десанта у Прайса такого не было - он всегда ходил в атаку сам, глядя прямо в глаза неприятелю.

Первым проанализировал послужной список Прайса английский профессор-историк Майкл Льюис. Он первым прикоснулся к глубокой внутренней трагедии контр-адмирала Дэвида Пауэлла Прайса и почти правильно указал причины того рокового выстрела. Но главного вывода уважаемый профессор Льюис, увы, так и не сделал. Это попробуем сделать мы, но не сейчас, а чуть позже.