Читаем Забыть адмирала! полностью

...А он искусственно подавляется, но прорывается, жжёт изнутри, и интегральная психика рвётся на части - сохранение Эго, "Я" в данной ситуации требует каких-то действий, чтобы просто не сойти с ума. Заметим, психика эта (вернее, её возможности) сильно ослаблена возрастом. И адмирал стреляет в себя - в тот краткий миг, когда контроль над пальцем получает Танатос, Энергия Смерти, в данном случае решившая задачу предотвращения разрушения психики разрушением организма. Вот и всё...

Вот и мнение психолога-самоучки, раз уж не нашлось интересующегося военно-морской историей квалифицированного психиатра-профессионала. Наверно, как раз этого хотел Майкл Льюис, да уж больно обидными выглядят выводы для патриота Великобритании. Стегают, словно бичом. Ибо контр-адмирал Дэвид Прайс просто сгорел в руках своего Адмиралтейства. Сгорел, как спичка, поскольку был способен гореть. Причём даже наследственная набожность не помешала распорядиться своей жизнью - а ведь это прерогатива исключительно Господа Бога.

Но как же быть со всеми последними словами Прайса?

Психология суицида подразумевает существование четырёх векторов, составляющих возможное стремление человека к саморазрушению - самоубийству. Все они, так или иначе, связаны со взаимоотношениями человека со всем, окружающим его, и психолог, изучающий конкретный случай суицида, всегда стремится выделить эти векторы и оценить их суммарную составляющую - это необходимо ему для предупреждения суицида и в случаях несостоявшегося самоубийства, чтобы исключить рецидив. Не касаясь здесь трёх векторов, влиянием которых на субъективное мышление адмирала Прайса можно пренебречь, следует остановиться на интроективном векторе - это когда человек подменяет свои собственные устремления и убеждения на навязываемые ему социумом. Если это происходит вынужденно, неизбежен сильный внутренний конфликт, ведущий к деструкции. Примеры интроекции каждый из нас помнит с самого детства: "делай то", "не делай этого" - постепенно происходит подмена убеждений, а это ведёт к утрате способности идентифицировать себя отдельно от социума. Характерная форма высказываний - "Я виноват в том, что все...", "Я должен пострадать за...", "Мне нужно пожертвовать собой ради..."

То есть человек-интроектор склонен поступать так, как хотят за него другие (в нашем случае - Адмиралтейство, пресса, общественное мнение, высказывания кое-кого на эскадре), взваливая при этом ответственность на себя. При этом человек ответственности не боится, но особенно остро чувствует её груз, несомый на одних лишь его плечах. Человек винит себя в том, в чём виноват не только он, но и окружающий его социум. А при вопиющем разногласии в работе полушарий головного мозга...

Как только рассосался пороховой дым от выстрела, удовлетворённый Танатос спрятался подальше вглубь. Тогда-то Прайс и сказал собравшимся, что он совершил. И даже попробовал объяснить почему - но его, конечно же, никто не понял. Или не захотел понять. Или не подал виду, что понял. Какая разница, если вывод один и тот же.

Что делает психотерапевт для предотвращения суицида в подобном случае? Он просто помогает интроектору разобраться, где "Я", а где "остальные". Дело в том, что такие люди, как правило, бывают в большой степени фанатиками по части получения советов и жертвами в отношении прожитой жизни. Поэтому достаточно помочь им поднять собственную самооценку да немного спустить пар. И чуть-чуть напрячь сачкующее полушарие мозга.

Будь капеллан Хьюм опытным современным психологом, он наверняка бы сказал: "Мой адмирал! Ваш план великолепен. Вы только посчитайте, насколько мы приблизим Британию к победе. А ещё неплохо бы выпить стопочку "Хайлэнд Парка"127, сэр. Обещаю вам, Бог простит". Или: "Сэр, вы странно спокойны сегодня. Меня же раздирают страсти. Давайте построим команду и споём "Правь, Британия, морями", и будем петь до тех пор, пока наши голоса не заглушит гром пушек. Мне очень нужен ваш голос, сэр адмирал". Два раза "сэр" в одном обращении - только лордам. И контр-адмирал Прайс был бы жив. Кэптену Барриджу не пришлось бы кромсать ножом ствол камчатской берёзы...

Подытожим.

Состояние аффекта из-за возведённого в квадрат, в куб осознания своей ответственности (а вовсе не боязни ответственности!), и не за исход дела, а за жизни сотен людей - вот главное звено той причинно-следственной цепочки, итогом которой стал роковой выстрел.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии