Забыть и выжить

— Ай-я-яй! Нет, вы посмотрите на него! Я ж и говорю: страшный прохиндеище! Все уже прознал, босяк!..

— Тетка, при чем здесь это? — делано возмутился Александр. — Обычный разговор взрослых людей! Ни к чему, кстати, никого не обязывающий. Другое дело, что я нахожусь в положении бомжа — ни документов, ни денег! Я ж говорил, что меня обчистили в поезде! Ну документы там, в станице, мне обещала одна девушка поискать, может, найдут, тогда пришлют. Я ей номер своего мобильника оставил…

— А где он у тебя? — спросила Валентина.

— Господи, — спохватился Турецкий. — Он же дома у тебя! Я его так и не включил! Вот дурак… Ну ладно, с этим я решу. И насчет денег я не беспокоюсь, позвоню в Москву, и ребятки пришлют, сколько скажу. Но… на текущие расходы — такси там, цветы, то, другое… сама понимаешь. Ссуди, если можешь? На день-другой, не дольше.

— Эт-та на какие такие еще цветы, а? — сощурилась Валентина, превратившись в кошку, высматривающую глупого воробья.

— Странный вопрос! — только что не фыркнул Александр. — Представь, ты возвращаешься домой после двух недель отсутствия, а на столе тебя встречают алые розы, к примеру, в хрустальной вазе.

— Это на мои деньги — мне же и цветы?

— Фигушки, когда одолжишь, они будут уже моими. Не торгуйся, тетка. Стыдно огорчать любимого племянника! И вообще, мне нужны деньги… на самостоятельность.

— И сколько она стоит, твоя самостоятельность? — язвительно спросила Валентина.

— Ну… тысяч десять, на первый случай. Не меньше.

— Чи-и-во?!

— Все с тобой понятно, — отмахнулся Турецкий. — Сергей, выручишь?

— Да нет вопросов, — усмехнулся тот.

— А ты, тетка, получаешь отставку, — заявил Александр, подхватывая Сергея Ивановича под локоть. — Пошли отседова.

— Эй, вы чего? — словно бы испугалась Валентина. — А ну будет шуметь!

— Так шумишь-то как раз ты, — рассмеялся Сергей.

— А ты помалкивай! Ишь советчик нашелся! Спелись они уже тут, голуби! Значит, так, езжайте домой и… словом, сами посмотрите, чего надо, а чего нет.

Я приеду — начнем готовить. Деньги — в шкатулке, ты знаешь, Сережа. Неудобно будет перед Капитолиной, она докторша грамотная и женщина серьезная, ее у нас очень уважают… Нет, ну ты, Сашка, босяк… неужто уговорил-таки, а? И куда только Иринка твоя смотрит?!

Один Турецкий знал, куда она смотрит, но информировать об этом общественность вовсе не собирался…

До завтра было еще полно времени, чтобы заранее думать о званом обеде, а пока Александр Борисович решил закончить операцию «Володя». Скажем так, первую ее часть. А для этого нужен был фотоаппарат, лучше — цифровой, но такой вряд ли имелся у родственников — дорогая игрушка. Знай раньше — из дома бы захватил… Впрочем, он многое бы захватил из дома, если бы решение послать их всех как можно дальше не пришло спонтанно. А теперь — чего рассуждать!..

На дворе вечер. Когда, простившись до утра с воспрянувшей духом от прекрасной перспективы оказаться дома Валентиной, они неторопливо шагали на улицу Гвардейцев, Сергей на вопрос Александра ответил, что у него есть дома фотоаппарат. Обычный, старый «Зоркий», которому сто лет в обед, но снимает нормально. Пленку вставь и работай.

Поскольку на поиск Володи и фотосъемку Александру Борисовичу, судя по всему, оставалось только раннее утро, а затягивать с процессом он не хотел, они сменили направление и отправились домой не к Валентине, а к Сергею. А это было все-таки далековато, он жил рядом с портом. Но вечер был мягкий и теплый, и прогулка была в охотку. Как и неспешный разговор «за жизнь».

Уже когда дошли почти до центра города, на главной площади вспыхнули фонари. Ну вот и, слава богу, закончилась неопределенность. Раз электричество появилось, заработает и теткино кафе.

Зажигались огни и в жилых домах, и в магазинах. Вспыхивали цветные рекламы. И казалось, что опустившаяся на город ночь постепенно отступает куда-то к дальним горам, где еще царила темнота. Свет включали постепенно, как и вырубали сутки назад.

Слушая своеобразную исповедь Сергея Ивановича, который неспешно рассказывал про свою жизнь, прежнюю работу, давнюю любовь к Сашиной тетке — это он, вероятно, хотел перетянуть Валиного племянника на свою сторону в бесконечном выяснении отношений со строптивой «невестой», — Турецкий размышлял о них.

Чудаки, конечно, но характер Валентины, знал Александр, никогда не был сахарным. Он походил, скорее, на кубик белого мрамора, который можно кинуть в сахарницу и затем разыгрывать любителей сладкого чая. По молодости и Александр любил такие розыгрыши: кладет твой приятель кубик рафинада к себе в стакан и размешивает, а тот все никак не растворяется. Пробует на зуб. Иной раз случалось, что и зуб — долой! Так что — береги собственный загривок!

Вот примерно так и Валентина. На первый взгляд вся прозрачная и ясная, а присмотришься — прямо черт в юбке!