Забыть Миссанрею

— Да. Там другая жизнь. Там мужчина сам может выбирать свою судьбу. Там больше шансов. Больше возможностей. Я был там с твоей матерью… недолго. Мне удалось убедить ее в том, что я ничего не понял, что я испугался… Да, у меня был шанс, но я струсил. Я все понял, но я испугался перемен. Я испугался того, что у меня ничего не получится. Я был слишком послушен. Слишком околдован. И я тогда не знал, как снять чары. Это знание пришло ко мне, когда было слишком поздно что-либо менять. Но тебе… у тебя еще есть шанс.

Ренн не верил своим ушам.

— Что ты говоришь, отец?

— Не перебивай. И постарайся мне поверить, сын. Я сначала тоже не поверил. Мы, жители Миссанреи, заколдованы. Ты заметил, что многим мальчикам прокалывают уши? — Ренн только кивнул. — Многим, но не всем. Ты — исключение, Ренн. Твои дырки в ушах… прокол тебе сделали еще в роддоме, одновременно с прививками, но я… не ухаживал за твоими ушами так, как должно и позволил дыркам зарасти. Чтобы мать не догадалась, я давал тебе носить искусственные серьги. Взамен вот этих.

Отстранившись, отец полез за пазуху и извлек серьгу. Небольшой прозрачно-синий камешек неправильной формы, болтавшийся на подвеске. Второй такой же камешек, поменьше, располагался возле самого замочка.

— Тут только одна. Я потерял вторую… сказал, что потерял. Сам выковырял ее и обменял. Вот на это.

Вторая серьга была похожа на первую, как флаейр на ромашку. Розово-серый округлый камень с мутными разводами внутри был оплетен тонкой проволокой. Вместо швензы — простая петелька, чтобы пропустить шнурок.

— Держи. — отец надел украшение на шею сына, спрятал под рубашку. — Никому не показывай.

— Что это? — Ренн прижал отцов подарок ладонью.

— Нейтрализатор. Ты… слышал о псиалзах?

Слышал ли он об этих камнях, которые существуют только на Миссанрее, да и то лишь на одном ее континенте? Еще бы. Это — основа экономики планеты, две трети экспорта приходится именно на эти драгоценные камни. Есть несколько крупных корпораций, и «Магия и мы», в которой трудится его сестра и филиалом которой руководит его супруга, одна из них.

— Все дело в них. Вернее, в тех свойствах, которыми обладают псиалзы. Когда-то Миссанрея была обычной планетой — в том смысле, что на ней царила такая же жизнь, как и на других мирах. Но потом наши предки сперва открыли эти самые псиалзы. Мужчинам нравилось, когда их женщины носят красивые безделушки. Кто бы мог подумать, что они не настолько просты. История сохранила имя той женщины, которая первой додумалась поставить свойства псиалзов себе на службу…

— Марисса Ла Но, — вспомнил Ренн. Историю Миссанреи преподавали в школе. Он заучивал даты жизни Святой Мариссы, ее биографию и историю борьбы. Но не думал, что…

— Святая Марисса первой поняла, какую выгоду можно извлечь из простых украшений… и рассказала об этом своим сестрам, подругам, соседкам, а те — остальным женщинам. Произошла революция… не сразу… то, что пишут наши учебники — лишь красивая сказка. Ни ты, ни я никогда не узнаем, что там было на самом деле — все свидетельства либо уничтожены, либо упрятаны так далеко, что достать их невозможно. Женщины нас боятся. Боятся, что мужчины однажды скинут ярмо и отомстят за века рабства и унижения. Поэтому они теперь стараются усмирять нас с колыбели. Украшения, которые производят наши… твои мать, сестра и жена, усиливают гипнотические способности женщин, приказывая мужчинам подчиняться. Аналогичные камни в серьгах настроены так, чтобы подавлять волю носителя. Мужчины с такими серьгами — покорные и безвольные существа, во всем покорные женщинам. Серьги можно снять, но если ты носил их с детства и в детстве, то когда вырастешь, у тебя уже не останется своей воли. Ты свои серьги носил слишком мало. Ты вырос непокорным. Ты можешь покинуть нашу планету и… улететь.

— Улететь, — эхом повторил Ренн. В то время он даже не думал о том, что, раз отец может так говорить — и может сопротивляться желаниям его матери и супруги, значит, и у него тоже осталось немного своей воли. И… откуда у него эти силы? Нет, тогда он об этом не размышлял. Иное овладело его мыслями.

— Улететь, чтобы обрести свободу.

Свобода. Это слово было таким странным, одновременно пугающим и притягательным. Что такое свобода? Тот, кто всю жизнь провел в рабстве, не знает ее значения и не видит в ней смысла. Лишь тот, кто был ее лишен, может понять, зачем она нужна. Может быть, потому у отца и не хватило сил и мужества протянуть руку и взять ее. И как знать, достанет ли смелости у сына совершить решительный шаг?

— Но как?

— Я не знаю, — отец, как маленького, погладил его по голове. — Если бы я знал или хотя бы догадывался… я бы не стал молчать столько лет.

И снова Ренн поверил отцу и ни о чем не задумался.

— Что же мне делать?

Какое-то время отец и сын подавленно молчали. Наконец старший произнес: