Забыть о мести

Он все-таки помнит ее!

Она взяла у него деньги, злясь на себя за то, что пальцы немного дрожат. Да что это с ней? Можно подумать, она красивых мужчин не видела! Десятки! Тысячи! Миллионы!

– Ты вернулся, – пролепетала Хлоя, мысленно проклиная себя за смущение.

– Как видишь.

Томас потянулся за сдачей. Их пальцы соприкоснулись, и Хлою словно прошил электрический ток, но Томас, казалось, ничего не заметил.

– Спасибо, – сухо буркнул он, сунув монетки в карман. И голос прежний. Низкий, чуть хрипловатый, с циничными нотками. Словно все окружающее было лишь поводом для смеха. Только вот сам он не смеялся.

Томас снова обжег ее холодным взглядом, и Хлоя с ужасом осознала две пугающие истины: его ледяные глаза по-прежнему излучают ярость и боль, а ее сердце, как и раньше, разрывается от жалости и еще чего-то, что она боялась назвать.

– Ты только что… – пролепетала Хлоя и запнулась. Она уже хотела набраться духа и спросить, приехал ли он навсегда или только погостить, но не решилась. Родных у него не было, а отец давно сидел в тюрьме за какую-то аферу. И вряд ли в городе у него остались друзья. – Решил отдохнуть? – неловко пробормотала она наконец.

Темная бровь удивленно приподнялась.

– В Хизер Глен? – Уголки рта дернулись в улыбке, но глаза остались такими же холодными. – Нет, я здесь по делу. И удивлен, что беспроволочный телеграф так плохо работает, если ты до сих пор ничего не знаешь.

– О чем ты?

Губы снова скривились в сардонической усмешке.

– Я вернулся навсегда.

Томас небрежно облокотился о прилавок, скрестив ноги, обутые в дорогие кожаные туфли.

– Навсегда? – повторила она.

– И обнаружил, что почти все осталось, как было. Ты как обычно стараешься спасти мир, а твой отец все еще ходит в мэрах.

Хлоя поняла, что он считает первое огромным недостатком, а второе – несчастьем всего города. Отец вряд ли будет в восторге от появления Томаса Магуайра, уж в этом она уверена. Ее родитель на редкость злопамятен.

– А твоя сестра, говорят, сменила уже трех мужей?

Ах да! Он спал с Дианной. Что ж, по справедливости, то же самое можно сказать чуть ли не о каждом втором мужчине в городе и его окрестностях. Правда, окружающие относили всем известную неразборчивость Дианны за счет капризов ее гениальной натуры. Ведь все знали, что она талантливый биохимик.

– Да, кажется. По крайней мере, когда я ее в последний раз видела, это было так.

У него вырвался странный звук, отдаленно напоминавший смех, и Хлоя вздрогнула. Какой скрипучий голос. Наверное, его обладатель не слишком часто предается веселью. Хорошо бы посмотреть, что будет, если он все-таки даст себе волю и разразится хохотом. Она готова биться об заклад, что это ожесточенное мрачное лицо вмиг смягчится и станет еще привлекательнее.

– Зачем ты приехал? – поинтересовалась она, вспомнив, каким озлобленным на весь мир был Томас, когда покидал Хизер Глен.

– По делам.

– Открываешь магазин?

– Нет, – коротко бросил он, явно не собираясь вдаваться в подробности. Но Хлоя почему-то решила, что обязана ввести его в курс дела.

– Для города настали плохие времена. Лесопилка закрылась после очередного скандала с департаментом лесного хозяйства. Почти половине жителей пришлось разъехаться по всей стране в поисках работы. Сомневаюсь, что здесь можно начать какое-то прибыльное дело.

Томас подался вперед и впился в нее недобрым взглядом.

– Все еще раздаешь бесплатные дружеские советы? Или это вежливая просьба убираться подальше?

Он так и не сумел забыть прошлое! Еще одно, не слишком приятное напоминание о том дне, когда они в первый и последний раз поговорили. Тогда Хлоя просила его не бежать от людей, дать им шанс одуматься. Но Томас не послушал ее и вряд ли станет делать это теперь. Она не обижается. Даже резкий тон и едкие слова не могут ее оскорбить. Хлоя чувствовала: несмотря на внешнюю холодность и озлобленность, Томас Магуайр – человек ранимый. И это неудивительно, если учесть, сколько горя и несправедливости ему пришлось хлебнуть в юности. Однако, глядя в надменное лицо Томаса, Хлоя понимала, что ни сочувствием, ни состраданием ему не помочь. А ей так хотелось пролить бальзам на его исковерканную душу. Но она лишь невозмутимо пожала плечами.

– Смеешься? Чтобы я выкинула за порог богатого клиента? Да ни за что!

Томас сжал было кулаки, но тут же взял себя в руки и, очевидно, поняв шутку, смягчился.

– Мудро. К тому же я всегда даю на чай, и немало.

– Раз так, приходи почаще, буду очень рада.

– Боюсь, ты скоро пожалеешь о своем приглашении.

Что ж, возможно, он прав. Утренний поток посетителей иссякал, но все, кто еще оставался в кафе, смотрели на них с большим интересом. Хлоя спиной, затылком, кожей ощущала недоуменные взгляды. Вероятно, зрелище было достаточно живописным – она, растрепанная и раскрасневшаяся, и он, невозмутимый, холодный, бесстрастный, безупречно одетый и облокотившийся на прилавок с таким видом, словно весь мир у его ног.

– Давно мы не виделись, – едва выговорила она. – Чем ты занимался все это время?