Забыть тебя невозможно

— Расслабься, — целую в висок, — как тебе нравится? Я хочу, чтоб ты кончила.

— Я… я… не…

И снова стон, после которого она врезается ногтями мне в плечо. Больше не осторожничаю. Не сразу ловлю нужный темп, чувствую, что постоянно сворачиваю не туда и ее удовольствие ускользает.

Пара попыток, прежде чем эта синхронизация проходит успешно. Как только это случается, Аринкино дыхание становится максимально прерывистым, а кожа на моем плече точно обзавелась парой дыр от ее ногтей.

— Я сейчас…

Она скрипит голосом и, вместо того чтобы получить свой кайф, начинает ускользать. Прижимаю ее аппетитную задницу к кровати. Ловлю губы и поглощаю невнятные звуки.

— Нет, Тим, нет… я, — она перехватывает запястье, пытаясь вытянуть мою руку из своих трусов, а потом резко замирает. Буквально несколько секунд. — Я… да! — резко сжимает ноги.

Легкая дрожь, охватившая ее тело, передается и мне. Прижимаю ладонь к ее промежности и пытаюсь дышать.

Мы оба пытаемся это делать.

Проходит минут пять, прежде чем комната вновь оживает. Арина подтягивается на локтях, а потом резко спускает ноги на пол и заворачивается в плед.

Не сразу соображаю, что происходит, слишком много эмоций и шумных мыслей в моей голове. Доходит лишь тогда, когда она ускользает по направлению к двери.

Рывком поднимаюсь с кровати и зажимаю ее у этой самой двери.

Внутри и так все ходуном ходит от происходящего, поэтому, если она сейчас вот так свалит, я ее просто растерзаю потом.

— Куда?

Знаю, что выходит грубо. И то, как спрашиваю, и то, как за руку ее хватаю.

Арина молчит. Ни звука не издает. Зато меня несет.

— Ты с голыми сиська решила свалить? — заползаю рукой под плед и подцепляю острый сосок. Немного сдавливаю.

Арина вздрагивает, но продолжает молчать.

Щелкаю выключателем и понимаю, что то, что я вижу, мне не нравится.

У нее губы дрожат, и взгляд затравленный какой-то. Больше абсолютно ничего не понимаю.

— Что происходит? — сиплю, прижимаясь своим лбом к ее.

Она качает головой. Обхватывает мои щеки и привстает на цыпочки.

Целует. Одно блядское прикосновение, и снова все лампочки лопаются. И плевать, что секунды назад меня передернуло от происходящего. От взгляда ее и дрожи этой…

Арина всхлипывает, а потом несет уже ее.

Она точно срывается, не нужно быть экстрасенсом или психологом, чтобы это понимать.

— Тим, Тим… пожалуйста… я думала, что могу, я была уверена… — молотит бессвязно и плачет.

Сама меня обнимает. Жмется все ближе, обвивает шею руками, а потом скрещивает лодыжки за моей спиной.

— Я скучала. Я тоже скучала, — куда-то в мою шею бормочет.

Мир снова сужается до поцелуя. Медленного. Целомудренного. В жизни не думал, что все это снова повторится. Дежавю.

— Почему ты уехал? Зачем ты уехал? Я бы простила. Я бы все тогда простила…

Снова плачет.

Сглатываю. В горле ком. Все, что могу, это крепче прижимать Аринку к себе.

— Ариш…

— Ты безжалостен. Я думала, что… я… дура.

Тяну за подбородок. Целую. Она пытается что-то говорить, хватается за мои плечи. Всхлипывает.

Возвращаю нас на кровать и крепко прижимаю ее к себе в этом коконе из пледа.

А когда утром открываю глаза, понимаю, что в комнате ее нет…

Глава 10

* * *

Несколько секунд пялюсь на пустующую рядом подушку. Белоснежная наволочка все еще пахнет Аринкиными духами.

Она ушла. Сбежала от меня. Снова.

Не могу сказать, что удивлён, честно говоря, с самого начала ждал подобного исхода, это же Арина. Но когда столкнулся с этим в реальности, перетряхнуло.

Закрываю глаза. Темнота, вот что мне сейчас нужно. Темнота и тишина. Мыслительные процессы в моей голове замедлены. В слоу-мо прокручиваю все, что произошло сегодняшней ночью…

Она была на грани истерики. Каждый вздох, взгляд, все пронизано безнадегой и отчаянием. Я ощутил весь спектр убивающих ее эмоций на себе.

«Зачем ты уехал? Я бы простила. Я бы все тогда простила…»

До сих пор под пальцами ее дрожь ощущаю. Слова. Каждая буква на репите.

Легкие под завязку набиты дроблёным стеклом. Мелкая крошка вспарывает их изнутри, превращая дыхательный процесс в пытку. Вот-вот наступит кислородное голодание.

Прошлое сталкивается с настоящим.

Она отвечала мне этой ночью. Выплескивала боль по капле и реагировала на ласки. Кончила от моих пальцев. Мы вели себя, как изголодавшиеся друг по другу звери.

Эти два года ничего для нас не изменили. Любовь осталась не утолена…

Сползаю с кровати. Все еще подтормаживаю. Минуты три ищу футболку, которая все это время валяется на видном месте. Забираю тряпку со стула, надеваю уже в коридоре.

Вообще, стоит умыться или хотя бы посмотреть на себя в зеркало. В гостевой нет душевой, поэтому приходится спуститься вниз.

С лестницы прекрасно просматривается зона кухни, которая, к моему сожалению, не пустует.

Аринкина мать, как и сама она, тусуется там. Ульяна Артуровна у плиты, а моя Громова сидит за столом, подтянув колени к груди. Сегодня на ней малиновый спортивный костюм. Ощущение, что она в нем забаррикадировалась. Рукава практически скрывают пальцы, а ноги полностью утонули в широких штанинах.