Забыть все

Согласно их хронологии, Фрэнк не был последним, кто видел женщину. Хотя это маловажно. У Фармана нет судимости. Никто не подумает принять его за преступника. Единственное, что все осложняло, это факт, что отрезанный палец Лизы Уорвик принес в школу его сын.

Любой нормальный адвокат использует его, чтобы посеять зерно сомнения. А что, если паренек не подбирал палец на месте преступления? Что, если он нашел его дома, копаясь в вещах отца?

Очернять полицейских — любимое занятие адвокатов. Они найдут кого-нибудь, кто слышал пренебрежительные высказывания Фрэнка о женщинах — это нетрудно, ведь всем известно, что он закоренелый шовинист. Они изучат каждый штраф, когда-либо выписанный им, и разработают схему притеснения женщин. Они привлекут Энн Наварре и заставят ее рассказать, что, вероятно, Фрэнк избивает своего ребенка и склонен к насилию.

Мендес так и видел, как Фрэнк лупит своего сына за то, что тот прогулял уроки, но разве это неправильно? Он и сам помнит пару хороших трепок, которые ему задавали, когда он был еще мальчишкой. Может, благодаря этому у него мозги встали на место. Фарман, конечно, задира, но могли он бесчеловечно расправиться с женщиной? Это он-то, Мистер Закон? Не-ет…

Диксон вздохнул и покачал головой.

— Может, Селлз признается сегодня.

А может, свиньи начнут летать, подумал Мендес, возвращаясь к своей машине мимо свинарника.

Через час группа из шести следователей и Винс Леоне встретились в конференц-зале, который теперь преобразовался в оперативный штаб. Фотографии перевесили с маленькой доски на отдельно стоящую пробковую в одном конце комнаты. Расписание разместили на большой доске.

Мендес взял маркер и дописал в ту строку, где был указан день исчезновения Карли Викерс: 15.38 штраф от Ф. Фармана.

В графу «четверг» написал: палец Л. Уорвик у Д. Фармана.

Подошел Леоне, ткнул в запись о штрафе и вскинул брови.

— Да, — сказал Мендес. Он окинул взглядом своего наставника. — Хорошо выглядишь сегодня. Даже цвет лица изменился.

Винс просиял.

— Я провел чудесный вечер — спасибо, что спросил.

— Я не спрашивал, — раздраженно ответил Мендес. — Избавь меня от подробностей, прошу тебя.

— Еда была отменная. С мисс Наварре очень приятно обедать. Мы разговаривали о ее учениках. Я проводил ее до машины, потом прогулялся до заднего двора офиса дантиста.

Мендес решил оставить свидание в покое и сразу перешел к делу:

— Да? И что ты там обнаружил?

— Пустующее здание по соседству имеет большую подъемную дверь, в которую легко проедет грузовик. Не вызывает сомнений, что с вечера и до наступления темноты там можно было спрятать человека.

— Я не представляю дантиста убийцей, — сказал Мендес. — Единственное, что у нас есть против него, так это то, что он видел Викерс последним. Но девушку с улицы мог сцапать кто угодно. А машины оказались у Селлза.

— Ну, а что твоя интуиция тебе говорит насчет Гордона Селлза?

Мендес повел плечами, будто ему физически некомфортно оттого, что приходится отстаивать правоту теории о Селлзе.

— С ним что-то не так. Но судили его за педофилию. А эти жертвы — взрослые женщины.

Леоне, удовлетворившись ответом, кивнул.

— И возвращаясь к дантисту: да, кто угодно с улицы мог сцапать эту девушку. И кто угодно мог запихнуть ее в то пустующее здание. Там на двери висячий замок.

Мендес обдумал версию. Карли Викерс едет к дантисту, Фарман ее тормозит. «Почему вы так быстро едете?» — спрашивает он. Она отвечает, что едет к дантисту… Очевидно, о том, куда она направляется, знал Крейн, знали в центре, в парикмахерской…

Вошел Диксон и проинформировал группу, почему Фрэнка Фармана пришлось отстранить отдела. Никто не знал, как реагировать.

— Так получилось, что он выписал штраф Карли Викерс в тот день, когда она исчезла, — сказал Диксон. — Он заполнил все как полагается, не пытаясь ничего скрыть, и указал время: 15.38. Это за час до исчезновения мисс Викерс.

— Его сынок разгуливал с отрезанным пальцем мертвой женщины в кармане, — сказал детектив Гамильтон. — Паршивое выходит дело.

— У его сына проблемы с поведением, — закрыл тему Диксон. — Офицер Фарман до особого распоряжения переведен на административную должность. У нас уже есть подозреваемый. Давайте сосредоточим наши усилия на Гордоне Селлзе.

— Что дал обыск? — поинтересовался Мендес.

— Пока ничего, что позволило бы установить связь с кем-либо из жертв, — сказал Диксон. — Его трейлер — это свалка опасных отходов биологического происхождения. На исследования образцов уйдут месяцы.

— Он не сказал ничего, что обличало бы его, — сообщил Мендес. — Он не идет на контакт — мягко говоря.

— Долго ты его вчера допрашивал? — спросил Винс.

— Шесть часов. Мы с Хиксом менялись.

— Он не попросил адвоката?

— Нет, — сказал Хикс. — Не доверяет государственным защитникам. Говорит, прошлый сдал его с потрохами.

— И правильно сделал, — произнес Диксон. — Как такую мразь вообще можно защищать — это за пределами моего понимания.

Все засмеялись. Ничто так не поднимает настроение копам, как потеха над адвокатами.

— Он сидел, — проговорил Винс. — По какому основанию?