Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799 – 1800

«Я тем не менее не стал бы ждать большого успеха от подобного акта милосердия. Эти люди воспринимают любое проявление мною к ним доброты как признак слабости. А с другой стороны, едва лишь я выказываю в отношении их хотя бы немного даже не строгости, но твердости, они уже у моих ног. Они согнутся еще ниже, генерал, когда узнают, что вы вступили в Каир. До тех же пор, пока они все время колеблются между страхом и надеждой, я не слишком полагаюсь на их клятвы»[75].

Внешний «фронт» для французского гарнизона в Александрии проходил одновременно и по суше, и по морю. С суши городу постоянно угрожали воинственные племена бедуинов, порою приближавшиеся к самым окраинам. Так, уже на другой день после ухода основных сил Бонапарта к Каиру они атаковали в окрестностях Александрии французский обоз и убили несколько солдат[76]. С моря же французам приходилось постоянно ждать нападения английского флота. Для отражения обеих угроз Клебер приказал построить укрепления на прилегающих к городу высотах.

Однако людей для проведения земляных работ не хватало, поскольку на относительно небольшой – чуть более 1000 чел. – гарнизон возлагалась также караульная служба в городе и поддержание контроля над провинцией посредством мобильных колонн. Пришлось привлечь местных рабочих. Их Клеберу доставил шариф[77] аль-Кораим, ранее присягнувший французам и поставленный Бонапартом во главе гражданской администрации Александрии[78]. Платить землекопам согласно совету Кораима стали по самым высоким расценкам, чтобы тем самым снискать симпатии египтян. В результате находившиеся в распоряжении Клебера скромные финансовые ресурсы начали быстро таять.

Деньги требовались и для формирования нового подразделения – Мальтийского легиона, куда вошли приехавшие в Египет вместе с французами бывшие рыцари и подданные Мальтийского ордена[79]. Кроме того, надо было платить жалованье солдатам и финансировать постройку лазарета из-за угрозы чумы, свирепствовавшей в других провинциях Османской империи[80]. В конечном счете не прошло и месяца после захвата Александрии, как Клебер столкнулся с острым дефицитом финансов. Отныне эта тема практически не сходила со страниц его официальной переписки.

На какое-то время Клеберу удалось смягчить финансовую проблему, обложив мусульманскую часть населения Александрии чрезвычайной контрибуцией в 100 тыс. ливров. В принципе подобный шаг представлял собою отступление от инструкции Бонапарта, однако Клебер, относившийся к местным элитам, как мы видели, с большим недоверием и без малейшей симпатии, воспользовался в сугубо прагматических целях подвернувшимся ему благоприятным предлогом. Таковым оказался арест шарифа Кораима по обвинению в измене. В первые недели своего пребывания в Александрии Клебер постоянно упоминал шарифа в донесениях Бонапарту как своего главного сподвижника в управлении городом. Но при этом имя Кораима всякий раз оказывалось связано с различного рода неудачами. Арабские курьеры, отправленные шарифом с донесениями Клебера главнокомандующему, вернулись, так и не найдя Бонапарта. Арестовать человека, ранившего канонира, шариф вовремя не сумел и позволил ему скрыться. Двинувшаяся к Даманхуру мобильная колонна встретила организованное сопротивление со стороны объединенных сил местных жителей и бедуинов, явно оповещенных заранее об операции и успевших подготовиться к приходу французов. Более того, слух о том, что колонна попала в засаду и якобы полностью истреблена, был запущен в Александрии еще за день до стычки. Эти и другие факты побудили Клебера заподозрить шарифа в двойной игре. Да и александрийский патриарх предупредил французского командующего об измене в его ближайшем окружении[81].

В результате 19 июля Клебер приказал арестовать Кораима и отправить его на военный корабль, а затем – в Каир, чтобы Бонапарт сам решил его судьбу. Забегая вперед, отмечу, что судьба эта оказалась незавидной. Дальнейшее расследование подтвердило, что шариф поддерживал связь с Мурад-беем, одним из двух мамлюкских правителей Египта (вторым был Ибрагим-бей), и организовал в городе антифранцузский заговор, за что в конечном счете и поплатился жизнью. Клебер же, нейтрализовав главного и наиболее авторитетного защитника мусульман в Александрии, воспользовался благоприятной ситуацией для пополнения армейской казны и обложил их упомянутой контрибуцией[82].

Впрочем, даже поступление такой суммы могло лишь ненадолго ослабить, но отнюдь не устранить нехватку средств. 1 августа Клебер жаловался в письме к Мену: